Гендиректор «Омского аэропорта» рассказал о новшествах в работе, строительстве Федоровки и влиянии купленного магнитика на цену билета.
Уходящий год получился очень удачным для Омского аэропорта. Удалось существенно увеличить пассажиропоток, который уже в начале сентября превысил миллион человек с начала года. Открылось несколько новых направлений с доступными билетами. А декабрь ознаменовался тем, что сразу две авиакомпании – Red Wings и Citrus – выбрали Омский аэропорт в качестве базового. Такого в новейшей истории еще не было.
Генеральный директор ОАО «Омский аэропорт» Олег Селиверстов в большом интервью рассказал РИА «Омск-информ» о том, чего удалось достичь, и поделился планами на будущее.
Мы тратим только те деньги, которые зарабатываем
– Олег Александрович, вы поработали в нескольких аэропортах. Когда приехали в Омск, какое было первое впечатление от Омского аэропорта?
– Впечатление было хорошее. Я работал в бОльших по размеру аэропортах, но это не означает, что они были более эффективными. Понравилось, что здесь был порядок, касающийся таких вещей, как авиационная безопасность. Ей уделяется большее внимание, чем в других аэропортах. То же самое касается и безопасности полетов. Местоположение аэропорта очень сложное. Мы находимся рядом с «Птичьей гаванью». Это означает, что здесь сложная орнитологическая обстановка. Но мне понравилось, как в этом плане все устроено. Понравился и слаженный коллектив. Многие работают семьями, есть династии. Когда я попал сюда в 2019 году, отмечали 90 лет с момента образования аэропорта. Честно говоря, в своей практике я не видел аэропортов, которые так щепетильно относятся к своей истории.
– Что удалось изменить за те 3 года, что вы здесь работаете?
– Удалось донести до людей достаточно простую вещь, что мы тратим только те деньги, которые зарабатываем. Если мы хотим больше тратить, значит, нужно больше зарабатывать. Это означало то, что нужно было привлекать сюда перевозчиков, развивать маршрутную сеть. Это подстегнуло наше развитие. Мы стали действительно больше зарабатывать.
– Один из ваших предшественников говорил о том, что пассажиров в аэропорту нужно пропустить через как можно большее количество магазинов, чтобы они потратили как можно больше денег. Вы поддерживаете эту позицию?
– Стоит сказать, что наши доходы делятся на авиационные и неавиационные. Авиационные – это то, что мы получаем от авиакомпаний. А неавиационные – это вся коммерция. В крупных аэропортах неавиационные доходы составляют порядка 20 %. В аэропортах мирового значения это может доходить до половины. У нас эта величина составляет 6–7 % от всех доходов. Не потому, что мы не умеем этим заниматься, а потому, что у нас нет места. Аэропорты, конечно, заинтересованы в росте своих неавиационных доходов. И это является неким преимуществом для пассажиров. Нам же эти доходы нужно где-то брать. Мы будем вынуждены закладывать их в авиационные тарифы. Когда эти тарифы растут, это отражается на стоимости билета. А тот, кто покупает в аэропорту сок или магнит, делает ваш билет немного дешевле. То же самое относится к платной парковке. У нас есть прекрасная, расположенная близко бесплатная парковка. Но если кто-то не хочет оставлять машину там, он платит 150 рублей в час, деньги попадают к нам и позволяют не повышать тарифы для всех пассажиров.
Мы же несем ответственность за наших арендаторов. Мы с них берем деньги и обязаны поставлять им клиентов, организовывать пространство таким образом, чтобы люди к ним заходили. Конечно, многое зависит от них самих. Если точка будет невзрачной или торгует тем, что никому не надо, туда никто не зайдет. Организация такого процесса – это определенная ответственность аэропорта. Я бы сказал, что это правильно. Но совсем устраивать этакие торговые ряды не очень нравится. Как пассажир я буду не в восторге от этого.
У Red Wings и Citrus разные стратегии
– В Омск зашли два базовых авиаперевозчика. Если приход авиакомпании Red Wings обсуждался давно, то появление в Омске лоукостера Citrus выглядело неожиданным. Как удалось договориться с ними?
– Для нас это, конечно, не было неожиданным. Еще в сентябре мы подписали протокол о намерениях. Во-первых, мы умеем работать с перевозчиками-лоукостами. У них самое главное требование – сокращение времени обслуживания воздушного судна от прилета до вылета. Мы можем это сделать за 45 минут, можем и быстрее. Во-вторых, мы договорились о том, что Citrus будет занимать нерейтинговое время. У нас в этом плане есть скидка для всех. Также они будут развивать новые направления, которые никогда не присутствовали или присутствовали, но несколько лет назад. Эта комбинация скидок создала для перевозчика приятное впечатление и сделала нас привлекательными. На самом деле мы договорились за 1 день.
– Не будет ли конкуренции между двумя базовыми перевозчиками?
– У них разные стратегии. Citrus – это классический лоукост. Будет летать, как «Победа». А Red Wings будет летать в основном по субсидированным направлениям с льготными билетами. Любой перевозчик понимает, что, если он заходит в аэропорт города-миллионника, трудно ожидать, что там больше никого не будет.
– На днях Red Wings опубликовала стоимость билетов из Омска. Где-то цены очень порадовали, а где-то кажутся очень высокими. К примеру, билеты до Махачкалы и Иркутска стоят более 7 тыс. рублей. Почему так?
– Стоимость билетов у многих перевозчиков рассчитывает робот по заданному алгоритму. Это зависит не только от направления, но и от времени, за которое вы покупаете билет, от спроса. Если спрос хороший, то зачем давать вам скидку? Когда они будут «раскатывать» новые направления, будут давать скидки, но потом подберутся почти под максимальное ограничение стоимости билетов, которое есть у субсидированных маршрутов. Я не думаю, что 7 тысяч до Махачкалы – это очень дорого. Думаю, могло быть и дороже.
dme.ru
– Недавно вы сказали, что планируется запуск рейса в Калининград. Есть какая-то конкретика по этому поводу?
– Конечно, мы хотим развивать Калининград с нашими новыми партнерами-перевозчиками. Все хотят этот рейс. Раньше он хорошо «грузился». Я делаю ставку на Citrus. Мы обсуждали направления, но расписание только формируется. Пока они сами не знают, куда будут летать. Ближе к марту будет определенность.
– Также вы говорили про возможные рейсы на Дальний Восток? Что это могут быть за направления?
– Это может быть Благовещенск или Хабаровск. Из Хабаровска в другие места очень хороший разлет, в том числе налажена связь с Владивостоком. Мы понимаем, что не так много жителей Омской области мечтают попасть именно в Хабаровск. Скорее всего, им будут нужны пересадки. С аэропортом Хабаровска мы давно ведем переговоры. Они работают со своими перевозчиками, мы – со своими. Пока сложность заключается в том, что администрация Хабаровского края менее активно участвует в программе субсидирования.
«Аэрофлот» может совсем перестать летать в Омск
– Есть какие-то перспективы возобновления рейсов в Германию?
– Рейсы в Германию – это известная потребность. Но нам сильно мешает Москва. Дело в том, что из Москвы можно, по-моему, улететь в 8 городов Германии в любой день. Здесь такой гибкости не будет. Если мы откроем рейс в Германию, то это будет, скорее всего, одно-два направления. Максимум летать будем два раза в неделю. Перевозчики опасаются ставить такой рейс, хотя мы тешим себя надеждой, что кого-то уговорим. Нужно хотя бы попробовать. Ведь здесь живет очень много немцев. Очень большие связи с Германией. Но у перевозчиков есть ограничения по парку воздушных судов. Они выбирают самые перспективные направления. Если мы говорим о новых перевозчиках, то надежду возлагаем на Citrus, потому что они будут летать на Airbus А320neo. Если еще говорить о загранице, то нам нужны такие направления, как Армения и Китай. Ведь когда-то же Китай откроют.
– Какова ситуация с рейсом в Павлодар?
– Авиакомпания S7, которая собралась выполнять этот рейс, отличается тем, что чутко реагирует на рынок. Решение о добавлении или снятии рейса они могут принять очень быстро. В Павлодар они намерены летать и даже распространяют рекламу в своих соцсетях. Но будут смотреть на спрос. С одной стороны, сложно и долго – пересекать границу на автомобиле. Но люди очень чувствительны к цене. Они сравнивают с ценой на такси или микроавтобусе, где поездка обойдется намного дешевле. Непонятно, найдется ли большое количество желающих платить за дорогой билет на самолет. Авиакомпания должна найти цену, которая обеспечит рентабельность, но не спугнет потенциальных клиентов.
– Вы уже говорили, что «Аэрофлот» летал с 75 % загрузки. Сейчас чего ожидаете? Количество рейсов еще более снизится?
– Я думаю, что они постепенно уйдут вообще. Это может случиться уже в апреле. У меня нет никакой переписки, которая подтвердит это или опровергнет. Это просто мое предположение. Из-за того что у них осталось 3 рейса в неделю, а не 3 рейса в день, как было раньше, людям стало сложнее планировать поездку. Одним днем уже не слетаешь. У них еще сильнее снизилась загрузка. Я предполагаю, что ближе к апрелю они могут сказать нам: «Вы нас уговаривали остаться, мы не ушли, но летаем полупустыми». Не исключаю, что это часть стратегии, чтобы уйти красиво. Может быть, в их стратегии все-таки оставить какие-то рейсы, но это маловероятно. Это, конечно, удар для лояльных к «Аэрофлоту» пассажиров и людей, которые привыкли к их сервису. Но люди пересаживаются, лететь надо.
Багажная лента и другие новшества
– Омск через год ждет молодежный чемпионат мира по хоккею. Вы участвовали в подготовке аэропорта Сочи к Олимпиаде, поэтому знаете, как готовиться к таким мероприятиям. На что нужно обратить внимание?
– Самое главное – в подготовке к этому процессу нет никаких мелочей. Можно проколоться, казалось бы, на очевидных вещах, которые не продумали. Это, конечно, транспорт, который будет возить участников и гостей этого мероприятия. Должны быть остановочные пункты у нас на привокзальной площади. Надо побеспокоиться о том, чтобы к этим остановочным пунктам была навигация, может быть, даже волонтеры, которые будут провожать людей. Это еще лучше. Люди, отвечающие за транспорт, должны понимать, что нужно будет координировать с нами действия. Нам не надо здесь 15 одновременно прибывающих автобусов. Должна быть выстроена логистика. Также нужно понимать, что спортивный инвентарь, который мы отправим на арену, с той стороны должны ждать. Мы сейчас занимаемся описанием всех этих процессов.
Нам очень важно проработать кросс-функциональное взаимодействие разных объектов. Я не могу сказать, что мы сейчас как-то взаимодействуем с гостиницами. На нас сейчас не влияет, где люди останавливаются в Омске. То же самое и с транспортом. Ходит автобус, он где-то останавливается. Есть такси. У нас нет необходимости влиять на этот процесс. Конечно, если будут жалобы, что к нам не доехать, мы обратимся в департамент транспорта, чтобы сделали меньшие интервалы между автобусами.
– Какие изменения произойдут в самом аэропорту перед молодежным чемпионатом мира?
– Мы понимаем, что нужно в целом повышать пропускную способность и делать это так, чтобы это стало наследием и осталось после чемпионата мира. Уже сейчас мы сокращаем время досмотра пассажира и на входе, и на предполетном контроле, сокращаем время регистрации. В начале января произошел коллапс, когда была очередь на улице в минус 30 градусов. Так быть не должно. После этого мы организовали третью линию входного контроля. Она открывается по необходимости. Есть люди, которые отслеживают глубину очереди. Запустить линию можно за пару минут. Сейчас мы разговариваем с федеральными властями о возможном гранте или субсидии. Федеральные деньги позволили бы нам существенно изменить нашу инфраструктуру, например, построить быстровозводимый терминал. Пока эти переговоры ведутся, но время идет. Мы заложили на следующий год бюджет и будем, например, делать четвертую линию предполетного досмотра. Это уже достаточные вложения, потому что интроскопы, рамки – это дорого. К тому же нужно задействовать большее количество людей. Будем покупать еще один автобус. Это тоже важная вещь, потому что все стоянки воздушных судов удаленные. Будем делать некую реконструкцию в зале ожидания на втором этаже, потому что понимаем, что там тесно. Там не хватает туалетов. Там, где находится выход из терминалов к автобусам на посадку, мы сделаем легковозводимые сооружения-накопители, для того чтобы люди, которые выходят на посадку, могли там ожидать автобус. Сейчас автобус долго стоит с открытыми дверями, ожидая опаздывающих или замешкавшихся пассажиров. Это некомфортно для тех пассажиров, которые уже вошли.
– Количество лент для выдачи багажа не будет увеличено?
– Мы понимаем, что у нас короткая лента для выдачи багажа. При одновременной работе с двумя большими судами мы не можем выложить багаж на эту ленту просто потому, что там нет места. Посмотрели, что по затратам нет особой разницы – делать две ленты или одну длинную. Но за стенкой, где подъезжают тележки, конфигурация позволяет оставить только одну ленту. Мы будем удлинять ее, чтобы там поместилось больше багажа. В больших аэропортах нормально, когда багаж с нескольких рейсов находится на одной ленте. Также будем переделывать невидимую для пассажиров часть – зону комплектации багажа. Это тоже лента, куда уезжает багаж, когда вы его сдаете. Я не могу сказать, что это узкое место, но оно очень критичное. Отказ этой системы приведет к коллапсу. Будем делать так, чтобы отказ одного элемента не привел к остановке всей системы. Это малозаметное изменение для пассажиров, но если что-то сломается, то пассажиры это точно заметят. Также мы организуем стойки регистрации пассажиров без багажа. Очень много сейчас таких пассажиров. Не все из них могут сладить с автоматами, которые выдают посадочные талоны. Мы просто делаем стойки, где будут сидеть агенты и заниматься регистрацией. Для людей это будет комфортнее и ускорит процесс.
Федоровка – единственный способ развития
– Существующий аэропорт уже не может расшириться или что-то еще можно построить?
– Этот 651 гектар земли под аэропортом в основном собственность Российской Федерации. Там мы ничего не сможем построить. Нужно предпринять неимоверные усилия, чтобы перевести землю в другой статус и получить ее для строительства. Мы даже не будем пытаться это делать. Там, где привокзальная площадь, очень сложный разрезанный «пирог» из различных земельных участков. Там есть муниципальная земля, на которой что-то можно построить. Когда мы говорим, что, возможно, получим федеральные деньги и построим терминал, он будет построен именно с этой стороны и будет близко располагаться к существующему терминалу. Да, снаружи что-то построить можно, но делать здесь какие-то серьезные логистические центры, к сожалению, негде. Когда омская «Почта России» думала над тем, куда ей переносить свой сортировочный центр, я предложил построить его поблизости от нас. У нас есть свой коммерческий склад. А как только появляется такой «монстр», как «Почта России», к ней автоматически начинают прилипать различные курьерские службы. Они взяли паузу, но потом отказали, отметив, что у нас плохая логистика. К нам действительно не подъехать. Развитие – это же не только терминал, но и грузовые перевозки. Интересно делать промежуточные посадки для грузовых самолетов, которые что-то перекладывают с борта на борт и разлетаются в разные стороны. Это удалось успешно сделать Красноярску.
– Вы за то, чтобы построить новый аэропорт?
– Я идею Федоровки поддерживаю, мне кажется, она правильная. Это единственный способ развития. Исторически мы слишком отстали от наших соседей, если сравнить Новосибирск, Екатеринбург, а теперь и Тюмень. В том виде, в котором мы сейчас существуем, догнать их не сможем. Мы должны держать темп, развиваться быстрее, чем они. Но разрыв слишком большой. Качественный скачок на этом месте невозможен. А Федоровка может обеспечить качественный скачок. Там хорошая логистика. Да, пассажирам добираться туда будет дольше, но не обязательно дороже. Есть возможность правильно организовать общественный транспорт. Это может быть не обязательно «Аэроэкспресс», а, к примеру, автобусы.
– Есть какие-то подвижки с возможным строительством Федоровки?
– Мы знаем, что область подала заявку на инфраструктурный кредит в федеральные органы исполнительной власти. Сейчас заявка рассматривается федеральными министерствами. Пока промежуточных результатов нет. Но, насколько я понимаю, решение должно быть принято в ближайшее время, может быть, даже в декабре.