Разнести в пух и прав работу следствия в прениях оказалось не так уж и сложно.
Вчера в рамках процесса по обвинению небезызвестной Нателы Полежаевой в невыплате заработной платы и злостном неисполнении решений судов сторона защиты наконец получила право высказаться в прениях.
Напомним, немалым сюрпризом для обвиняемой и ее адвоката стало финальное высказывание представителя гособвинения на процессе. Оказалось, что многие представленные ими факты старший помощник прокурора САО Алексей Дрохенберг воспринял несколько иначе.
Собственно, около 2 часов времени адвокат экс-снохи губернатора Полежаева посвятила окончательному развенчанию сложившихся у прокуратуры превратных представлений.
Дело это действительно оказалось сложным — в нравственном, этическом, моральном и психологическом плане. По обстоятельствам обвинения статьи 145 части 2: все мы понимаем всю двойственность ситуации, когда с одной стороны работники, которым не выплачивалась длительное время заработная плата; с другой стороны есть руководитель «Центра реабилитации «Рассвет», которая якобы умышленно ее не выплачивала. Обвинение уверено, что Натела Олеговна умышленно, из корыстной заинтересованности делала это. Но чем же подкрепил государственный обвинитель свою позицию? — открыла она слушания.
В сущности, главным образом она обратила внимание на то, что в нашей стране не действует презумпция вины, то есть в процессе обвинение не является априори правой стороной, о чем многие уже, кажется позабыли. Именно на них возложена совершенно определенная миссия — доказать в ходе судебных заседаний вину размещенного на скамье подсудимых фигуранта уголовного дела. Произошло ли это ныне — по мнению адвоката, нет.
Собственно, как напомнила представительница защиты, дело стало принимать странный оборот уже на этапе предварительного расследования: обвиняемую долго не наделяли этим статусом, что ограничивало ее в правах — Полежаева не могла следить за развитием процесса и своевременно реагировать. Не стесняясь громких выражений, дама назвала свою клиентку заложницей правоохранительной системы и одновременно разнесла в пух и прах предположение о намеренном затягивании процесса.
Затем пришел черед быть разнесенным доводу о том, что, кто бы ни был формальным руководителем ЦРР, без ведома самой Полежаевой никаких действий там не происходило. А значит, на нее с легкостью можно повесить все претензии уже начиная с 1 января 2017 года — именно с этого момента та, согласно обвинительному заключению, принялась нарушать права персонала «Рассвета». Вот только один нюанс — абсолютно все распорядительные действия до начала августа того года были завизированы прежним руководителем Ланбиным. Весомых доказательств теории формального руководства Полежаевой в это время не нашлось. Даже трудового договора фигурантки УД следствие не раздобыло. Разве что доверенность от 31 декабря 2014. Да и ее значимость, по версии защиты, буквально курам на смех.
А вот защита в ходе процесса не дремала и активно реализовывала разного рода дополнения, выстраивающие их линию. В частности, выявила таинственную коробку с вещественными доказательствами, которую до самого суда так благополучно никто и не увидел. Главное, видимо, красиво запаковать.
Документы были приобщены и преданы забвению! Соответственно, никакая оценка им не была следствием — надежда только на суд. Получается, мы каждый просто высказываем свое мнение, а экспертиза по этим данным не проводилась. Но мы ведь с вами не бухгалтеры и не аудиторы, — подчеркнула адвокат Якушева.
Любые сомнения, таким образом, было призвано трактовать в пользу фигурантки уголовного дела. Собственно, закон так велит.
Припомнили обвинению и 8 потерпевших, который существуют только на бумаге, но найдены следствием по сути так и не были. Еще десяток так и не удалось привести в суд.
Вторым проигрышем обвинения защита упорно продолжает считать уже не отражающие объективную реальность экспертизы. Чем руководствовались следователи, ставя вопросы тем или иным образом, а главное откуда в таком случае столь категоричные доводы адвокат и Полежаева себе уже уяснили — на этом этапе все в следственных органах отработано «гладко». Вот только на поверку в описательной части исследования оказался такой же бедлам, как в целом в 18 томах уголовного дела. В частности, из 37 проанализированных сотрудников к 17 прикасаться не стоило, ибо они в «Рассвете» трудились по гражданско-правовым договорам. Еще 39 изъяли по требованию руководства Следкома.
Наконец, не может приписать себе в заслугу процессуальный визави и точную информацию по сроках, в которые формировалась задолженность. Вычислить эти бухгалтерские нюансы за полтора года следствия так и не удалось.
Суд — храм правосудия! Здесь нельзя жонглировать документами! — буквально взвилась при обсуждении результатов экспертизы особо строго подошедшая к ним представительница защиты.
Следующие пол часа обозначались недостатки работы двоих специалистов. Причем, вывод был совершенно определенный: исследования стоит признать недопустимым доказательством ввиду несоблюдения формальных процедур — присутствующий эксперт предупрежден во время обыска об ответственности не был, значит сами эти документы тоже надо исключить.
Такое впечатление создается, что следствие велось с закрытыми глазами, — подытожила этот отрезок прений адвокат.
С показаниями так называемых потерпевших профессиональный защитник и вовсе разделалась за пару минут, ведь по большому счету никаких точных данных там не отыскать. А вот не отметить, что большая часть не покидала зала судебных заседаний без благодарности к руководительнице «Рассвета» было бы грешно.
Наконец, также буквально мимоходом открестились и от обвинений в корысти:
Чем доказано, что Полежаева лично получила выгоду, не выплачивая зарплату? Дивидендов она не получала, имущества за это время не приобрела… У нас считается, что свой авторитет как руководителя повышают, совершая противоправные действия?
Поиздеваться над казенной формулировкой «создавала видимость благополучия» также удалось, ведь ни от кого не укрылось, что в тот момент глава ЦРР трубила на каждом углу об ущемлении прав пациентов и организации, которую ставят на колени.
Примерно таким же образом подверглись остракизму и кое-как собранные следствием «доказательства» по якобы фактам неисполнения решений судов.
Евгений Куприенко