Она победила синдром отличника и живёт в Омске, несмотря на то, что вся семья — в Москве.
Диана Лугинина
• поэтесса
Сегодня в новом выпуске проекта #встречисавтором Диана Лугинина прочитала свои ранее неопубликованные стихотворения. Диана пишет "в столбик", консервируя момент, и учится жить методом "бросили посреди озера — плыви".
"Омск Здесь" пообщался с девушкой и выяснил, когда она в последний раз называла себя дурой, почему герои гораздо романтичнее её самой и насколько жизнь мешает её творчеству.
— Почему пишешь, для чего лично тебе это нужно?
— Консервирую момент.
— В каком жанре работаешь?
— Пишу в столбик, потому что чувствую, что сегодня для меня это лучший способ говорить то, что хочу. А рецепта нет. Иногда приходит мелодия, на которую нанизываются слова, а иногда целая строчка или даже в паре (большая удача). Чаще всего ничего цельного не приходит, кроме чувства. Носишь его, маешься, пока не находишь нужную форму.
— Что для тебя работа? Поэзия не мешает, какие ещё страсти в жизни есть?
— Работа — оплачиваемый труд. Когда материально, когда морально — зависит от того, что за работа: по трудовой или над словом, например. Я пишу, пою, учусь жить методом "бросили посреди озера — плыви". Очень увлекает, если честно (смеётся).
Сегодня я пишу — могу, хочу, чувствую в этом необходимость. Что будет завтра, не знаю. Но это абстрактное завтра (где я больше этого не хочу или, что хуже, хочу и не могу) мне не нравится.
— Кого в последний раз называла дураком?
— Лирического героя.
— То есть, у него нет прототипа?
— Нет.
— Себя так ругаешь? Когда в последний раз?
— Дурой? Да, вчера буквально. Кто будет к себе строг, если не я сама. Ещё сегодня, может быть, но день-то ещё не закончен, так что могу успеть. Из-за поступков, которые не обоснованы рационально, но правильные с точки зрения чувств. У меня, как в детской повести, знаете, порка по субботам.
— Мама до сих пор читает твои стихотворения?
— В начальной школе нарисовала семейство котиков, а потом зарифмовала что-то про них с обратной стороны альбомного листа. Началось всё с таких листов, семейных открыток к какому-нибудь событию. Наверное, если бы дома меня не слушали или высмеяли, кончилось бы моё писательство этими котиками где-нибудь в мусорном ведре. А так, даже есть подозрение, что зерно живо и лежит где-нибудь у мамы в какой-нибудь старой папке.
Иронично. То, что я пишу сегодня, она не читает.
— Твои герои мечтают о том же, о чём и ты?
— Я слишком прагматична для мечтаний, а по героям сверку не делала. Думаю, эти ребята романтичнее меня.
— Сколько тебя в твоих героях? Кто они?
— Наверное, моё восприятие мира, истончённое до определённого момента. Конкретных лиц нет. Ну это же я их создаю. Сколько Бога в нас всех? Столько и меня в героях. Ох, как громко прозвучало.
— Перефразируя строку твоего стихотворения, спрошу: за какую слабость ты корила себя в последний раз?
— Я не корю себя за поступки, в которых я что-то чувствую.
— Творчество тебе когда-нибудь мешало?
— Когда строчка приходит, а ты её не можешь нигде зафиксировать и держишь в голове, занимаешь оперативку (смеётся). Иногда посреди какого-то события выпадаю из-за такого. Но чаще наоборот, жизнь мешает творчеству. Обидно поймать рабочее состояние, когда не можешь ему поддаться. Не время, не место, планы. Очень жаль такие моменты.
— Насколько отражаешь сегодняшний день?
— Я живу сегодня, чувствую сегодня и пишу сегодня. Редактирую завтра. Ностальгирую по вчера. Но если "социальная", то есть политика, разбитые дороги, то нечасто.
Фото: личный архив Дианы Лугининой