Мужчина заразился в командировке и уже месяц находится в МСЧ-4, которую сейчас перебросили на борьбу с COVID-19. Часть времени он провел в реанимации, откуда почти не надеялся выбраться. Палата с видом на морг, недели без улучшений и умирающие на глазах пациенты — то, что стало его повседневной реальностью.
Городу55 удалось пообщаться с пациентом, который перенес на себе всю тяжесть коронавируса. Имя мужчины мы не указываем по его просьбе — он опасается неоднозначной реакции коллег, да и семья пока не знает всех подробностей. О себе омич рассказал, что ему 42 года, работает в одной из омских строительных фирм. Заразился, скорее всего, в командировке в Новосибирске, куда ездил в конце мая. При этом в опасности «ковида» он долго сомневался — пока сам не оказался на реанимационной койке под кислородом.
«Когда все это началось [эпидемия], я был на стороне воздержавшихся — не принимал и не отрицал. Конечно, соблюдал предосторожности — маска у меня была, в магазин старались выезжать пореже. Но не помогло, — начинает он свой рассказ. — В последний раз был в Новосибирске. Решил поехать на машине, не на поезде, чтобы не заразиться. Останавливался на заправках, заселился в гостинице, пару совещаний проводили с коллегами. Может быть, там и заболел».
Палата, в которой лежит сейчас омич, выходит окнами на морг. "Жизнеутверждающе", — шутит он.Фото: предоставлено Городу55
В ночь на 3 июня у мужчины поднялась температура. Утром он вызвал участкового терапевта, и она сразу дала направление в МСЧ-4 на МСКТ (один из методов диагностики COVID-19) и сказала вызывать скорую. Скорая долго не ехала. Через два часа омич отменил вызов и решил съездить на личном автомобиле.
«Я тогда не думал, что это „ковид“. Просто врач предупреждал, что, если будет температура, кашель, то надо вызывать скорую. Поэтому я без задней мысли позвонил — и пошло-поехало».
«Я приехал на своей машине, налегке, с барсеткой в руках. И тут мне объявляют, что у меня 25% легких поражено. У меня паника. Машина стоит на улице, еще и в неположенном месте. Я давай звонить знакомым», рассказывает омич.
Его тут же госпитализировали, поместили сначала в «смешанную» палату, где находятся люди с неподтвержденным диагнозом — если приходит положительный результат, их переводят в «грязную» зону, если тест отрицательный, то оставляют тут же (и на всякий случай делают повторный анализ). К слову, вероятность заболеть есть и в «смешанной» палате — там уже непонятно, кто от кого заразился.
Как выглядит ковидная палатаВидеоВидео: предоставлено Городу55
Мужчине тоже сразу сделали тест на коронавирус, однако результаты пришли лишь на четвертый день. Все это время у него продолжала расти температура: 38, 38.5, 39.7 градусов. Рекордом было 40.6. Температуру ничем не могли сбить — капали антибиотики внутривенно, но без эффекта. 7 июня омичу стало совсем плохо, он с трудом дышал, мучился глубоким сухим кашлем и едва мог встать с кровати.
В тот же день пришел результат теста — положительный. Мужчину перевели в «грязную» палату, в бывшее отделение неврологии (они сейчас все под «ковидом», поэтому разницы нет). Тактика лечения оставалась прежней: антибиотики и физраствор внутривенно три раза в день. Температуру сбить так и не удалось, парацетамол перестал помогать на второй день — только посадили печень, говорит омич.
«12 июня меня забрали в реанимацию — я это уже плохо помню, был в полубредовом состоянии. Сатурация упала до 80% — то есть совершенно не было кислорода в крови. В реанимации мне подключили кислород, начали тактику лечения менять, сделали кучу анализов. Но еще дней пять температура не сбивалась — 39.8», — описывает он.
«В реанимации при мне было 12 человек. Кто-то умирал — увозили. В первый день шесть черных мешков вывезли, во второй — четыре. Потом по одному, по два».
«В основном были пожилые люди, но не только. По причинам смерти, конечно, я не знаю заключений — лежали и с сердцем, и с двусторонней пневмонией. Не знаю, что писали там врачи, но тот факт, что людей так часто увозили [мертвыми], меня не обнадеживал, — признается мужчина. — Я, честно скажу, испугался очень сильно. Видел, что ничего не помогает — лежу в реанимации, состояние все хуже, улучшений нет четвертый пятый день. Начинаешь понимать, что ты, возможно, отсюда уже не выйдешь, мысли нехорошие крутятся в голове. Врачи подбадривали: „Не ты первый, не ты последний, по возрасту должен вывезти“. Такой медицинский юмор. Но для меня это был шок».
Каждый день мужчина видит из окна очередь из скорых. На фото только ее хвост.Фото: предоставлено Городу55
При этом родственников он не стал посвящать во все детали, представил им более щадящую версию своего состояния (в семье, к слову, больше никто не заболел).
«Когда я попал в реанимацию, у них началась паника. Они дозвонились на пост в реанимацию, я успокоил их — тогда еще мог говорить. Сказал, что все нормально, что реанимация — номинальное такое дело, на кислороде посижу пару дней и все. Они поверили на слово. Хотя все было серьезнее, я просто не хотел их пугать, ни жене, ни брату ничего не говорил. Они и сейчас не знают, в каком состоянии я был. Думаю, выпишусь — тогда поговорим», — признается мужчина.
Перелом наступил через пять дней, 17 июня. Температура спала до 38 градусов, омич смог самостоятельно приподниматься и садиться на кровать. Начали возвращаться обоняние и вкус, потом понемногу и аппетит. До этого много дней он практически ничего не ел — не мог принимать пищу.
К больничной еде претензий нет, но есть омич смог не скоро.Фото: предоставлено Городу55
«Врач объяснил, что были задействованы очень серьезные антибиотики, противовирусные препараты, которыми лечат ВИЧ и туберкулез, — рассказывает он. — Конкретно для «ковида» сейчас ничего нет, препараты применяются по наитию, те, которые на практике дают какой-то результат. Думаю, с марта-месяца методом тыка уже было определено, какие лекарства действуют [В России принята единая методика лечения коронавируса с учетом международных рекомендаций, препараты призваны воздействовать на сопутствующие патологии, а не на сам вирус].
Еще через пять дней, 22 июня, омича перевели в его прежнюю палату, которая уже стала считаться «чистой». Все его соседи, у которых болезнь протекала в менее тяжелой форме, к этому времени начали выздоравливать, трое выписывались, когда он вернулся из реанимации. У всех уже были отрицательные тесты на коронавирус. Самому мужчине к этому моменту также пришло два отрицательных результата.
«Нас теперь осталось двое. Лежим в „пятиместке“, всячески защищаемся, чтобы к нам никого не подселили».
«Врач этому способствует, предупредила персонал. Но здесь от нее не сильно зависит — если будет какой-то всплеск, возможно, и сюда заселят. Здесь видно, что все палаты заняты. Единственный выход у нас сейчас — только в туалет сходить (он общий на крыло), а так мы закрываемся и сидим вдвоем», — говорит мужчина.
ежедневный маршрут по отделениюВидеоВидео: предоставлено Городу55
Любопытно, что об изолированных боксах давно уже речи не идет. Туалеты общие и в «грязной» зоне, и в «смешанных» палатах, где могут лежать и люди без «ковида».
«Мы разговаривали как-то с врачом, я спросил, почему по телевизору показывают, что больные лежат в изолированных боксах, в каких-то колбах целлофановых, а у нас обычные палаты. Он говорит: „Да это только по телеку показывают“. Такого сейчас нигде нет, больницы просто переоборудованы под ковид, подведен кислород к кроватям», — отмечает омич.
При этом медики работают профессионально, хотя и в тяжелейших условиях, на пределе физических возможностей.
«Они постоянно в противочумных костюмах, очки все время запотевают. Видно, что люди очень устают. Но у них и смены по четыре часа — больше человек физически вынести не сможет. Они очень сильно загружены, бывает, что не успевают прийти капельницу снять и т. п. Просто очень большая нагрузка, у нас четыре медсестры на целое крыло — а это человек 40-50. Но все равно стараются все успевать, всем уделить внимание. Никто не сидит, все в постоянном движении. У медсестер все до автоматизма уже доведено, они просто как машины», — делится он впечатлениями.
Сейчас мужчина ждет возвращения домой — он надеется, что через неделю его выпишут. Хотя на восстановление легких (у него фиброз — часть легких заросла соединительной тканью) потребуется еще много времени. «Одышка все равно есть. На третий этаж я бы сейчас, наверное, не поднялся без нее. Думаю, полгода пройдет до полного восстановления», — признается он.