Фото: coillaw.com
Законопроект о профилактике семейно-бытового насилия, опубликованный 29 ноября, широко обсуждается на различных форумах. РПЦ выступает против его принятия, так как усмотрела вмешательство в частную жизнь и окрестила «антисемейным» и «дефектным». Юристы же сомневаются, будет ли он работать.
Семья в опасности
Патриаршая комиссия по вопросам семьи, защиты материнства и детства считает, что законопроект содержит «целый ряд правовых дефектов», а потому принятие его недопустимо.
По мнению церковников, законопроект противоречит принципам разумности, справедливости и равенства, а также общепризнанному принципу «разрешено все то, что не запрещено законом». Также он может породить произвол и массовое нарушение «прав граждан и семей, защищаемых Конституцией Российской Федерации, нормами российского и международного права».
— В силу неопределенности норм законопроекта практически любое нормальное человеческое действие может быть признано «семейно-бытовым насилием», любой совершеннолетний человек может быть произвольно объявлен «нарушителем» и подвергнуться «мерам профилактики», имеющим откровенно репрессивный характер, — заявляют в комиссии.
Законопроект, считают в церкви, создает условия для «бракоразводных войн», а подходы, которые предлагаются в тексте законопроекта, приведут «к уничтожению нормальных семейных и родственных отношений, природа которых предполагает опору на взаимное доверие и уважение:
— Создается ситуация, когда каждый сможет в любой момент, без реальных оснований, воспользоваться возможностями системы «профилактики семейно-бытового насилия» против своих близких. В такой ситуации межличностными отношениями начинают править не доверие и взаимопомощь, не любовь и уважение, а взаимный страх и подозрительность. Все, что сказано или сделано в семье, между близкими людьми, в любой момент может быть использовано ими друг против друга. Такая ситуация разрушительна для семейного образа жизни и традиционных семейных и духовно-нравственных ценностей.
Вплоть до убийства
Историю своего семейного насилия порталу Om1.ru рассказала Екатерина Воронцова (имя и фамилия изменены).
— Я рано вышла замуж, насилие происходило в браке. Мой бывший муж — человек достаточно авторитарный, и ему скорее нравилось причинять моральную боль. Все инциденты в основном происходили, когда он был пьян, — мог замахнуться, ударить, сказать что-то обидное… Были эпизоды сексуального насилия и заставлял меня курить…
Издевательства мужа Екатерина терпела пять лет. Ребенку было четыре года, когда она решила уйти от тирана. Ее родители не разделяли решения, считали: раз вышла замуж — живи и терпи. А то, что муж к ней плохо относится, так это его личное дело. Позиция матери изменилась, после того как Екатерина едва не свела счеты с жизнью.
— Я сказала, если останусь с ним, то наложу на себя руки. Периодически у меня возникало желание его убить, но от этого меня удерживали мысли о сыне. После ухода от мужа я боялась выйти из дома, особенно вечером. Я жила в 200 километрах от Барнаула, обратиться к специалистам за помощью было нереально. Муж преследовал меня, угрожал, что покончит с собой, отберет ребенка, убьет меня и так далее. Пресечь это помогли новые отношения. Сейчас эмоционально я уже слабо погружаюсь с ту ситуацию, моему сыну 21 год, но сны о прошлом иногда снятся, и я просыпаюсь в холодном поту.
Пока священники рассуждают о невозможности принятия закона и говорят о том, что члены семьи начнут закладывать друг друга, от семейного насилия гибнут люди. И что самое ужасное — дети. 1 декабря 2019 года в Новосибирске поздним вечером сожитель женщины, которая находилась в больнице, до смерти забил ее пятилетнюю дочь. Свидетелем инцидента стал брат девочки, которому после увиденного потребовалась помощь специалистов.
К тому же, как выяснилось, оба ребенка были глухонемыми, а потому не могли позвать на помощь. После этого началась проверка социальных служб, работавших с семьей погибшей девочки. А мужчину поместили в СИЗО и стали проверять информацию о возможном насилии над пятилетним ребенком.
Еще один случай произошел в Новосибирской области летом 2018 года. Женщина познакомилась с трактористом, к тому моменту у нее на руках был малолетний сын. На работу мать ездила в Бердск и часто оставалась у сестры ночевать, не подозревая о том, что ее гражданский муж делает с ребенком. Однажды тракторист изрядно выпил, а мальчик не дотерпел до туалета. Мужчина пришел в ярость и ударил ребенка кулаком в лицо, тот заплакал, и это еще больше разозлило тирана.
Мужчина схватил мальчика за шею, стал трясти как куклу, потом бросил на диван. Пока ребенок лежал, потушил об него четыре окурка. На следующий день малыш попытался сбежать, но получил «довесок» от «отчима». Если бы не соседка, которая увидела жуткую картину, неизвестно чем бы закончился инцидент.
После жители поселка разделились на два лагеря. Одни встали на сторону матери и ребенка, другие посчитали, что тракторист попал под гребенку борьбы с домашним насилием. Впрочем, мужчина легко отделался — получил за истязание малолетнего три года условно.
Не залюбить до смерти
Говоря о семейном насилии, психологи выделяют несколько факторов возникновения этого феномена. Первый — негативное воздействие окружающих — как физическое, так и моральное. Как правило, тот, кто совершает насильственные действия, в детстве был жертвой семейного насилия. Ребенка игнорировали или чрезмерно наказывали. В результате он перенял этот опыт и стал транслировать его во взрослой жизни. Вторым фактором является способность человека переносить напряжение.
Виктор Новиков, психолог:
— Есть люди с импульсивной нервной системой, они не способны длительное время выдерживать напряжение, и часто это приводит к срыву. Такие люди, как правило, более склонны к насилию.
Третий компонент — внутреннее ощущение слабости. Родитель бьет своего ребенка не потому, что зол, а от бессилия. Иным, более конструктивным способом, он не может выразить свое недовольство или агрессию.
— К насилию более склонны инфантильные люди, которые не в состоянии взять на себя ответственность и стараются переложить ее на плечи членов семьи. Они постоянно ищут виновных в своих проблемах, переживаниях, что может привести как к эмоциональному, так и к физическому насилию, — поясняет Виктор Новиков.
По мнению эксперта, сейчас наблюдается смена гендерных ролей. Прежняя феминность (женственность) обретает агрессивные черты. Мужчины в большей степени становятся инфантильны. Это, считает Новиков, связано с тем, что мальчиков воспитывают матери, вкладывая в них феминные качества, что в дальнейшем мешает им создать семью и вести себя, как подобает мужчинам:
— Сейчас распространена тема газлайтинга — подавления, унижения человека. Больше всего это свойственно современным мужчинам, которые не проявляют агрессию, но давят психологически. К примеру, говорят женщине: «Ты глупая», «У тебя ничего не получится». Если раньше считалось, что мужчины более склонны к физическому насилию, то сейчас все с точностью до наоборот — сильная половина человечества прибегает к пассивным формам насилия. Часто мужчины игнорируют проблемы, предпочитают уйти из семьи, прервать контакт…
При этом, отмечает Виктор Новиков, не имеет значения, в какой семье воспитывался будущий насильник — в полной или с одним родителем. Если ребенок растет в условиях вседозволенности, у него есть все шансы стать семейным насильником. Большое значение имеют границы, которые для своего ребенка выставляют родители. Даже человек из детского дома, с малых лет лишенный родительской заботы и любви, может вырасти полноценным, не склонным к насилию, нежели тот, кого в детстве залюбили до смерти.
Тандем юриста и психиатра
Когда человек, пострадавший от семейного насилия, обращается за помощью к юристу, весьма часто ему нужна помощь психолога или психиатра. Жертва находится на грани срыва и не слышит того, что происходит во внешнем мире. Человека нужно вернуть в реальность.
Инесса Рябинина, правозащитник:
— Чаще всего жертвы приходят уже тогда, когда у них стоит вопрос либо суицида, либо все-таки инстинкт самосохранения берет верх и здесь удерживают дети, родители. Тогда они находят силы. Юристу до них достучаться невозможно, и приходится прибегать к помощи врачей. Жертве насилия нужна помощь специалистов, которые должны вытащить ее из этого состояния, потому что она не слышит того, кто приходит из внешней среды. Чтобы я ему или ей не говорила, не предлагала, чаще всего эти люди обессилены и ничего не воспринимают. У них нет ощущения внутренней целостности, они морально раздавлены — нет сил что-либо делать во спасение себя.
По словам Инессы Рябининой, насильники с принятием закона начнут совершенствоваться. И может получиться так, что жертва вновь будет вынуждена искать защиты:
— Ну хорошо, запретят первое, второе, третье… А дальше? Государство начнет смотреть свой бюджет. А у него на это есть средства, чтобы вот этот механизм превентивных санкций каким-то образом внедрить в общество? Я считаю, если у человека есть внутренние самоограничители, он и кулаки распускать не будет. Если нет, — то внешний регулятор должен быть гораздо сильнее. Я у нас пока такого не видела.
Пока церковь и государство не могут договориться о профилактике домашнего насилия, оно шагает по стране и принимает все более изощренные формы. Вроде как странно получается: церковь должна защищать семейные ценности, а на деле она против закона о домашнем насилии и одновременно против него самого. Может, действительно дело не в превентивных мерах, а в том, как воспитывали нас и как мы воспитываем своих детей. И какие ценности мы им прививаем? И насколько сами можем себя ограничивать, чтобы не чинить это самое насилие?
Алексей Ротарь