Автор рассказал о месте омской поэзии на литературной карте Сибири и о том, сколько лет уходит на формирование собственного стиля и голоса.
Игорь Хохлов
• Поэт
В рамках литературного проекта #встречисавтором сайта "Омск Здесь" свои стихотворения представил поэт Игорь Хохлов. Кроме того, он прочитал мини-лекцию об отечественной поэзии (в частности, омской) и ответил на наши вопросы.
* * *
— Расскажу о величинах, о которых нельзя не упомянуть, если говорить о современной поэзии. Книги каких авторов, которыми я очень дорожу, стоят у меня на книжной полке? Это сборники Сергея Гандлевского — живого классика, поэта, родившегося в 1952 году. Я горд, что у меня есть его первый сборник, который вышел ещё в конце 1980-х. Книгу мне удалось получить на форуме молодых писателей в 2015 году: Гандлевский на нём выступал, читал свои стихи. Сейчас этот сборник не просто библиографическая редкость, его просто не достать. Кроме того, хочу упомянуть об Олеге Чухонцеве, это ещё более взрослый автор, ему уже за 80 лет. Всячески рекомендую его всем, кто ещё не знаком с его творчеством. Недавно вышло его избранное "И звук, и отзвук".
В социальной сети "ВКонтакте" есть множество пабликов, которые посвящены современной поэзии, но в основном там стихи молодых, "сетевых" стихотворцев. Если сравнить, сколько участников в группе у Гандлевского, Чухонцева и сколько участников в группах неизвестных, но модных сетевых авторов, то соотношение явно не в пользу мэтров. Я считаю, что это не очень хороший симптом. Но вместе с тем каждый человек может найти того, кого можно почитать из поколения своих родителей, бабушек и дедушек. Насколько знаю, в средней школе практически не изучаются современные авторы. Мне кажется, что это большое упущение. Конечно, прекрасно, когда изучаются стихи Пушкина, Некрасова, Маяковского, Есенина, но когда современным авторам уделяется мало внимания, то это недостаточно хорошо для тех, кто может спросить: "Есть ли сейчас какие-то авторы, прямо сейчас, мои современники?". Ведь не только признанные мэтры сейчас творят, сейчас вообще такое время, когда активно пишут несколько поколений авторов. Поколение 30-х годов — тот же Чухонцев, Кушнер, Рейн, которые постоянно публикуются в ведущих литературных журналах. Поколение 50-х годов — Гандлевский, Кенжеев, чуть старше — Алексей Цветков — поэты, которые входили в группу "Московское время" в 70-е годы. Довольно много поэтов и 1960-1970-х годов, в литературу уже достаточно давно вошли поколения 80-х и 90-х годов.
Что касается Омска, то и у нас в городе тоже довольно много интересных авторов. Не только среди наших современников, но и тех, которые жили и творили, например, в XX веке. Всем известно, что Омск кратковременно был Третьей столицей, и это событие повлекло за собой приток известных литераторов, художников и других деятелей искусства в наш город. В Омске творили молодые поэты — Георгий Маслов, Юрий Сопов, Леонид Мартынов, а в конце 20-х годов зазвучали голоса Павла Васильева, Евгения Забелина. О Васильеве, я думаю, многие знают, это один из величайших поэтов. Его выделял Осип Мандельштам. В тридцатые годы он сказал: "В России пишут четверо — я, Пастернак, Ахматова и Васильев".
Судьба ему отмерила всего лишь 27 лет жизни, в 1937 году он был расстрелян, как и многие по ложному обвинению в терроризме — якобы готовящемся покушении на Сталина. В 1940-1950-е гг. в Омске несколько лет жил и творил поэт Марк Максимов — правда, думаю, больше знают его сына — телеведущего Андрея Максимова. Марк Максимов переехал в Москву, но известный след в Сибири оставил. Интереснейшие авторы творили во времена "оттепели" в Омске.
Для этого нужно немного "перескочить" на себя: я окончил ОмГУ по специальности "История" и тема моей дипломной работы — "Омские поэты 60-х годов в истории и культуре города". Я писал о Вильяме Озолине и Елене Злотине (Мироновой) как о ярких представителях омской "оттепели".
Говоря о 1970-1980-х гг., нельзя не сказать об Аркадии Кутилове, известнейшем омском поэте, бродяге, который был практически не известен при жизни. Есть мнение, что он написал несколько тысяч стихотворений, но сохранились далеко не все. Издано ещё меньше. Любой сборник Кутилова — естественно, они были только посмертными — практически сразу становился редкостью.
— Когда вы представляли себя перед тем, как прочитать стихи, то сказали, что ещё и переводите. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
— Не могу сказать, что активно занимаюсь переводами. Есть несколько англоязычных авторов, стихи и судьбы которых мне близки. В первую очередь, это Филип Ларкин — его можно причислить к классикам английской литературы. Он работал во второй половине прошлого столетия. Мне нравится, что он был в стороне от суеты, не выпячивал себя, был по-настоящему "частным" человеком (пусть и не совсем, что называется, "позитивным"). Думаю, это отразилось и в его стихах. Несколько произведений я переводил не для какого-то издательства, не по заказу, а для себя — был приятен и сам процесс, и результатом я остался удовлетворён. Несколько моих переводов опубликованы в омском журнале "Иртышъ-Омь".
— А вы изучали другие переводы стихотворений Ларкина?
— В основном, когда уже перевёл несколько наиболее нравящихся стихотворений. Параллельно переводить и читать переводы других — значит рисковать, что подсознательно яркий образ или строка иного переводчика может "отодвинуть" свою. Вообще же я отмечу, что в XXI веке, особенно в 2010-е гг., в России появился всплеск интереса к личности и стихам Ларкина, это видно по "толстожурнальным" публикациям, статьям на интернет-порталах. Но моды на Ларкина и популярности, конечно, никакой нет и, наверное, быть не может.
— Как я понял, вы не особо состоите в литературной омской тусовке. Почему?
— Считаю, что не совсем важно для литератора быть постоянно на виду и мелькать. Может, это удивительно, но я один из немногих омских авторов (более или менее молодых), у которого нет своего паблика в соцсети "ВКонтакте" или в какой-нибудь другой. Я знаю, что многие мои друзья и знакомые уже давно их завели и активно обновляют. Скажу высокопарно, но, когда нас будут судить наши потомки, думаю, что в первую очередь они будут обращаться к текстам, а уже потом смотреть, где тусовались, с кем встречались авторы, сколько было у них подписчиков и сколько веб-трансляций они провели. Хотя понимаю, что сейчас цифровой контент значит многое. И о тебе мало кто будет знать, если ты не будешь мелькать в информационном пространстве.
— Может быть, даже не столько контент, а сколько пиар?
— Может, и пиар, но именно этот самый пиар мне не близок. Иногда смотрю на страницы наших литераторов, и мне кажется, что некоторые занимаются самолюбованием и усердным "проталкиванием" своих вещей. Это не значит, что произведения не достойны внимания, но когда видишь такую саморекламу, то хочется посоветовать авторам всё же быть скромнее. Литературные страницы тоже нужно вести со вкусом.
Если говорить о себе, то у меня есть небольшой круг — мои друзья из разных городов России, которым я присылаю свои стихи. Повторю: для меня первично творчество, а не продвижение творчества, активное мелькание и чуть ли не лицедейство. Но это не значит, что я живу "дикарём" и свёл к минимуму контакты с внешним миром.
— В общем, вы не отшельник, но и каждый свой шаг не описываете в соцсетях?
— Да. Добавлю к тому, что и не строю свою литературную биографию, добавляя туда горстку мифов для "запутывания" читателей и коллег. Мне это совсем неблизко. Да и моя жизнь состоит не только из литературы, несмотря на то, что без неё я не представляю своего существования: если говорить о работе, то я преподаю в одном из колледжей историю и философию. Увлекаюсь футболом (раньше часто играл, теперь в основном только смотрю), люблю посещать театры, читать, слушать музыку и открывать для себя новые (нередко незаслуженно забытые) киношедевры. Много лет собираю свою библиотеку, в которой почти 200 книг из серии ЖЗЛ, немало редких поэтических сборников и, конечно, русской классики.
— Как вы оцените уровень современной омской поэзии по сравнению с другими крупными российскими городами?
— Чтобы оценить объективно, надо знать ситуацию во всех регионах, а я, конечно, не владею такой информацией. Но если всё же попытаться "распределить призовые места" хотя бы в Сибири, то, думаю, Омск точно попадёт в тройку лучших регионов, "соперничая" с Новосибирском, Кемерово, Красноярском. Кроме того, некий "уровень" поэзии — это не какая-то физическая величина, которую можно измерить специальными приборами. Кто-то признан в Омске здесь и сейчас, и подтверждением тому — публикации в лучших журналах, премии и призовые места в солидных конкурсах и т. п. Кого-то при жизни, что называется, не успевают прочесть, достойно оценить. Это же не значит, что когорта первых — это титаны, а вторых — пыль от шагов титанов. Добавлю, что отличительной чертой хорошего автора считается — пусть это просто сказано и впервые сказано задолго до меня — свой голос, индивидуальный почерк, особый стиль. Чтобы прийти к этому, многим нужны годы, а то и десятилетия. Редкий автор в условные 18 лет — уже сформировавшаяся величина. Почти все проходят не очень приятный (если вспоминать потом) путь подражательства, быть может, и невольного.
— А вы кому подражали?
— Я лет 11-12 назад был слишком "опьянён" поэтами Серебряного века (Есениным, Блоком, Бальмонтом), чуть позже — Рубцовым, Рыжим… Думаю, если бы родился лет на 10 раньше, то мог бы вполне попасть под влияние Бродского. Естественно, подражание всегда ведёт в тупик. И не оно учит писать стихи, а сама жизнь. Конечно, нельзя отметать роль неких наставников, педагогов, старших коллег — они могут дать ценный совет, обратить внимание на ошибки или выделить какой-нибудь удачный фрагмент у начинающего автора, но, повторю, сама жизнь может научить писать стихи. Вообще творческий человек, на мой взгляд, — это человек с растревоженной душой. Неравнодушный и неспокойный. Без толстой "крокодильей" кожи.
— Знакомо ли вам состояние, когда не пишется?
— Да, разумеется. Если несколько лет назад я переживал, что всё — а вдруг это та самая утрата голоса, "финита ля комедия", то сейчас я просто не переживаю. Знаю, что такое состояние может продлиться и несколько недель, и даже месяцы. Каким-то искусственным образом я не вызываю стихи в себе (да и как?), но если во мне что-то начало пульсировать, если чувствую, что зарождаются строки, то лучше это зафиксировать. На блокнотном листочке, в текстовом документе, а если некуда записать, то важно не расплескать в голове то, что может стать стихотворением. Стихи могут возникнуть из любой мелочи: совсем необязательно извлекать всё, что пережил, из памяти, и переплавлять в котле поэзии. Также довольно часто бывало, что какие-то строки, которые мне показались озарением, так и умерли во мне, не дойдя до бумаги. Но ничего: наверное, такова их судьба.