В рецензии на спектакль Омского академического театра драмы «Дальше — тишина» анализируется изнанка общества современного потребления.
Омское отделение Союза театральных деятелей Российской Федерации объявило афишу XXVIII областного конкурса-фестиваля «Лучшая театральная работа», который пройдет в Омском регионе с 19 по 28 марта. По традиции участниками конкурса являются 10 государственных профессиональных коллективов из Омска, Тары и Калачинска. По итогам 2021 года художественное руководство театров выставило на конкурс по 1 работе. Это новшество этого года. Оно связано с тем, что к работе в жюри фестиваля приглашены театральные критики из Москвы. Стартует конкурс-фестиваль 19 марта. Решение жюри будет оглашено 28 марта на Торжественной церемонии награждения лауреатов конкурса-фестиваля. Здесь будет назван обладатель премии «Лучший спектакль года». Организаторам конкурса-фестиваля интересно узнать и мнение омских зрителей: како спектакль из афиши фестиваля является лучшим с их точки зрения. Определяться это будет путем голосования на странице Омского Дома актёра в социальной сети «ВКонтакте». Голосование будет организовано с 5 по 28 марта (до 12.00). Его итоги будут озвучены на Торжественной церемонии.
В афишу конкурса фестиваля вошел спектакль Омского академического театра драмы «Дальше — тишина…» в постановке Романа Самгина. Увидеть спектакль на сцене Омской драмы зрители могут 22 марта.
А мы предлагаем прочитать рецензию на спектакль «Дальше — тишина…» члена Союза Российских писателей, члена Российского фонда культуры, кандидата исторических наук Натальи Елизаровой.
Старикам здесь не место
Спектакль Романа Самгина «Дальше – тишина», поставленный на сцене Омского государственного академического театра драмы, – одна из наиболее интересных и ярких новинок текущего театрального сезона.
Постановки Романа Самгина хорошо знакомы омскому зрителю. В 2008 году режиссёр поставил на омской сцене «Торжество любви» по пьесе Пьера Карле Мариво, в 2016 – комедию «Правда – хорошо, а счастье лучше» по одноимённой пьесе Островского, в 2018 году – водевиль «Лев Гурыч Синичкин», приуроченный к 70-летнему юбилею народного артиста России Валерия Алексеева. Спектакль «Правда – хорошо, а счастье лучше» по сей день украшает репертуар Омского академического театра драмы и любим зрителем.
Литературная основа спектакля «Дальше – тишина» базируется на сюжете романа американской писательницы Джозефины Лоуренс «Долгие годы» (1934 г.), который супруги Лири взяли за основу своей пьесы под названием «Уступи место завтрашнему дню» (1937 г.), а её, в свою очередь, переработала под киносценарий с одноимённым названием драматург Вина Дельмар (фильм «Уступи место завтрашнему дню» вышел в 1937 г., реж. Лео Маккэри). Перевод и сценическую редакцию киносценария В. Дельмар в 60-х гг. выполнил российский режиссёр Кирилл Раппопорт, в результате чего родилась пьеса «Дальше – тишина».
«Дальше – тишина» Романа Самгина своим обликом апеллирует к прошлому, подчёркнутому сценографическим решением в стиле ретро (Виктор Шилькрот) и костюмами (Ольга Шагалина), передающими притягательную ауру 30-х годов. Обликом, но не смыслом. Со сцены текст звучит необычайно современно: «Наш старый-старый дом – не наш. Его забирает банк… Полгода назад приказал долго жить наш завод. Конечно, никому не было дела до того, что ваш отец проработал на нём сорок семь лет без перерыва. Я оказался без работы. Бухгалтеру в моём возрасте трудно устроиться. Теперь всюду понаставили счётные машины. Пенсия – ничтожная, а дом наш уже был дважды перезаложен. Поскольку мы с мамой всё последнее время только тратили и не получали никаких доходов, я не смог выплатить проценты по закладной…» Знакомо? Увы.
Пожалуй, стоит затронуть вопрос, который исподволь всплывает на протяжении всего действа и оглушает своей неприглядной правдой. Жизнь взаймы, к которой современного человека приучили за последние годы. Согласно статистике, каждый третий россиянин имеет непогашенный кредит. Для многих постоянное перекредитование стало образом жизни. Люди попадают в финансовую кабалу и не могут из неё выбраться. Большинство из них – семьи с детьми. Одну из таких семей – внешне счастливых и благополучных – показал режиссёр Роман Самгин. Спектакль «Дальше – тишина» – история отнюдь не про заморскую чету Куперов, обретавшихся в США в период Великой депрессии. Она про нас с вами.
Агония доброты и искренности
На протяжении всего спектакля мы не увидим ни одного отъявленного злодея, на наших глазах не совершится ни одного преступления или чудовищного поступка, более того – никто из персонажей не умрёт. Но оттого история не станет более радужной, напротив, она оставит горький осадок. В течение двух с половиной часов мы будем видеть, как бьются в агонии простые и самые естественные человеческие чувства: любовь к ближнему, милосердие, доброта, сострадание, искренность, чуткость. Как истончаются и исчезают душевные привязанности по отношению к родному человеку. Как черствеют и оледеневают людские сердца.
Люси (народная артиста России Валерия Прокоп) и Барклей Купер (народный артист России Валерий Алексеев) – престарелая супружеская пара, всю жизнь прожившая в любви и согласии, вырастившая и воспитавшая пятерых детей. Из-за просроченного кредита и образовавшейся задолженности банку родители лишаются дома. Вместе с домом, отобранным за долги, рушится и семья Куперов: никто из детей не хочет взваливать на себя обузу и покупать или оплачивать съёмное жильё для стариков. Единственное решение проблемы они видят в том, чтобы облегчить свою ношу, связанную с расходами по содержанию родителей на период их дожития (этот казённый чиновничий термин, пожалуй, наиболее точно отражает контекст ситуации). Деловито и прагматично они распределяют досадные обязанности между собой: старший сын Джордж (заслуженный деятель культуры Омской области Владислав Пузырников) берёт в свой дом мать, одна из дочерей – Кора (Лариса Свиркова) – отца. То, что они тем самым разлучают близких людей, проживших под одной крышей более пятидесяти лет, – в расчёт не берётся. Да и какие могут быть сантименты в мире, где изо дня в день приходится платить по счетам…
Изнанка глянца
У Оскара Уайльда есть потрясающая по глубине и проницательности мысль: «Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остаётся молодым». Эту фразу в полной мере можно отнести к Люси и Барку Куперам. Хоть мы и застаём их в возрасте более чем почтенном, но это не глубокие немощные старики. Оба здоровы, сохраняют бодрость духа и полны нерастраченных сил. Ещё совсем недавно они жили независимой и полноценной жизнью, в которой чувствовали себя хозяевами, строили незатейливые планы на будущее. У них был уютный домик, под крышей которого по выходным собиралась вся семья, они чувствовали себя нужными – детям и друг другу. Но вот в одночасье – молниеносно и безжалостно – жизнь их, что называется, списала. Они превратились в приживалов и нахлебников, никчёмный балласт для собственных сыновей и дочерей. И какой издевательской и горькой насмешкой выглядит огромный, высившийся над сценой, постер с изображением улыбчивых родителей, спешащих на автомобиле (приобретённом, безусловно, в кредит) вместе со своими отпрысками и домашним питомцем в счастливый завтрашний день. День, в котором им не найдётся места. Роман Самгин в спектакле «Дальше – тишина» показал изнанку глянца.
Загадка для зрителя
У Валерии Прокоп, играющей, как правило, характерные персонажи, и на этот раз сложная драматическая роль. Её Люси Купер – человек сильный, с внутренним стержнем, который дозировано, капля по капле осознаёт свою незначительность и беспомощность перед лицом обстоятельств. В силу характера именно она, а не её супруг, обречена на более тяжёлую участь – отправку в богадельню. Название этого заведения обыгрывается лицемерными домочадцами с максимальной политкорректностью; «пансион для пожилых дам», – так он ими называется, но суть дела не меняет (примечательно, что сама Вина Дельмар в возрасте 86 лет скончалась в подобном учреждении). Люси Купер не просто лишний рот в семье, но и угроза для дочерей и невестки, живой укор и напоминание о том, какими плохими хозяйками они являются. Не случайно Барк Купер требовал от детей уважения к матери, видимо, предчувствовал, что в данной ситуации со своим отнюдь не покладистым характером и неумением приспосабливаться она наиболее уязвима. Несмотря на некую изначальную сценическую заданность образа Люси Купер, актриса Валерия Прокоп показала неоднозначность героини. Суть её персонажа не обнажается очевидно и прямо, оставляя загадку для зрителя. Когда Люси сама предлагает старшему сыну Джорджу отправить её в дом престарелых, она также вскользь упоминает о том, что он всегда был её любимцем. Она делает это для того, чтобы пробудить в нём запоздалое сожаление? Или зародить чувство вины? Или же это редкий всплеск материнской нежности? Бывает и такое: мать образцово выполняет свои обязанности, но эмоциональной связи с детьми у неё нет… Сила артистического таланта Валерии Прокоп – в недосказанности, поэтому на эти вопросы нет однозначного ответа, или у каждого зрителя ответ будет свой.
Улыбка сквозь слезы
Барк Купер в исполнении Валерия Алексеева, несмотря на внешние чудачества, рациональный и трезво мыслящий человек. Он словно не был обезоружен жестокой истиной, что их с женой отношения «с прекрасными детьми» – сплошные иллюзии. Его образ лучше всего раскрывается во взаимоотношениях с Люси во время последней прощальной сцены, где он предстаёт нежным романтиком, сохранившим оптимизм и чувство юмора. Валерий Алексеев мастерски показал силу духа человека, загнанного в рамки сложных бытовых условий, но сумевшего приподняться над ними и улыбаться сквозь слёзы. Именно благодаря дуэту Алексеева и Прокоп реалистическая драма приобретает мелодраматический оттенок. Им деликатно аккомпанирует заслуженный деятель культуры Омской области Николай Михалевский, сыгравший аптекаря Левицкого, чей образ отличается богатством бытовых красок, наблюдательностью, выразительностью деталей. В принципе, это такой же «старомодный чудак» как и Барк Купер, с единственной разницей, что финансовые долги пока ещё его не прижали и ему удаётся держаться на плаву.
Искажения общества потребления
Но спектакль «Дальше – тишина» всё же в большей степени не о стариках, выброшенных на обочину жизни. Он – о состоянии общества. За открывшимся занавесом мы видим искаженный мир общества потребления, который убивает в человеке – человеческое. Мир, где чётко прослеживается корреляция между вещизмом и неспособностью к сопереживанию. Сценография искусно подчёркивает духовный мир людей, живущих в эпицентре рекламных проспектов. Его прекрасной иллюстрацией является семейная пара Джорджа (заслуженный деятель культуры Омской области Владислав Пузырников) и Аниты (заслуженный деятель культуры Омской области Анна Ходюн) Куперов.
В исполнении актрисы Анны Ходюн Анита Купер – женщина, за хрупкостью и изнеженностью которой скрывается стальной характер. В семье она, разумеется, первая скрипка, что выражается скрыто и ненавязчиво, но неумолимо и непреклонно. Достаточно вспомнить одну из последних сцен, где Джордж сообщает супруге, что поговорил с матерью по поводу отъезда в пансионат (можно только догадываться, сколько усилий приложила Анита для того, чтобы убедить мужа в необходимости принятия такого решения). Владислав Пузырников сделал своего героя слабым, мягкотелым человеком, который вынужден казаться сильным. Он не лишён добродушия, но это качество у него словно лимитировано. И вот этого самого добродушия на отца с матерью будто бы немного не хватило. Однако в сцене, где он вынужден оправдываться перед суровым начальником Хеннингом (заслуженный артист России Сергей Оленберг), любящим разить в глаза правду, за равнодушие по отношению к матери, мы видим уже другого Джорджа Купера: тюфяк и подкаблучник возносится до морализаторских высей – он уже объяснил, и в первую очередь, самому себе, что гуманное отношение к ближнему ему не по карману («Был бы ваш сын столь же образцовым сыном, не будь он единственным наследником вашего миллионного состояния?.. Когда у родителей много денег, дети относятся к ним хорошо»)… А вот дочь Куперов Рода (Кристина Лапшина) уже даже не рефлексирует. Она изначально впитала потребительские установки среды, в которой ей довелось родиться и воспитываться, и даже выбор спутника жизни сравнивает с покупкой обуви. Образ юной самоуверенной занозы, безжалостно отрабатывающей на бабушке свои провокационные «максимы», вышел живым и реалистичным. Впрочем, роли подростков-максималистов Кристине Лапшиной всегда отлично удавались.
Образ легкомысленной, самовлюбленной пустышки Нелли виртуозно создала заслуженная артистка Екатерина Потапова. В отличие от своих братьев и сестёр она даже не пытается делать вид, что её беспокоит участь родителей. Забота о близком человеке для неё на уровне формальных, суетливых действий. Таким же формальным является и чувство долга истеричной мещанки Коры (Лариса Свиркова), взявшей под крышу своего дома отца. Её сценический персонаж отличается невероятной психологической достоверностью.
Костюм работает на образ
В культурно-историческом контексте спектакль «Дальше – тишина» весьма показателен, прежде всего, благодаря женским характерам, раскрытию которых искусно помогают костюмы. Люси Барк в своём старомодном наряде – патриархальный образ, предназначение которого оберегать семейный очаг, хранить традиции. Порхающая в коктейльном платье куколка Нелли безнадёжно застряла в золотых 20-х с их беззаботными джазовыми вечеринками. Анита в сдержанном брючном костюме – стоит на распутье между консервативным укладом жизни, маркером которого является образ жены и матери, и эмансипацией, для которой характерна модернизация гендерного самосознания и поведения. Она пока ещё не работает (если не считать баловство с обучением карточной игре), но её «ареал обитания» уже не ограничивается кухней, в отличие, к примеру, от свекрови. По сути, это прообраз будущей деловой женщины: пройдёт совсем немного времени и с началом Второй мировой войны место женщины в обществе изменится кардинальным образом. Рода – яркий представитель бунтующей молодёжи, для которой не существует авторитетов. Кристина Лапшина создала эклектичный образ девочки-женщины, носящей забавный детский ободок с ушками и в тоже время вышагивающей походкой в стиле femme fatale.
Это — про нас
Спектакль «Дальше – тишина» Романа Самгина рождает двойственное настроение: невероятно комфортное, благодаря визуальной эстетике декораций и костюмов, и вместе с тем драматургический конфликт по нарастающей провоцирует неуютное состояние душевной дисгармонии. Наиболее сильно это щемящее чувство ощущаешь в финальной сцене прощания Люси и Барка.
Она необычайно символична, в ней отразилось столкновение старого мира и нового: практицизм убивает романтичность, также как старинный вальс уступает место модному твисту. И режиссёр при этом не убирает барьер между персонажами спектакля и сидящими в зале зрителями. Время и место действия больше не отделяются кулисами, которые позволяют думать, что мы лишь случайные наблюдатели, что всё увиденное – совсем не про нас. Рано или поздно всё-таки про нас.
Наталья Елизарова,
фото предоставлены Омским академическим драматичпеским театром.