По мнению омского автора, поэтами и актёрами от хорошей жизни не становятся.
Алексей Горбунов
• актёр-кукловод театра «Арлекин»
Сегодня в проекте #встречисавтором актёр-кукловод театра "Арлекин", поэт Алексей Горбунов. Он признаётся, что любит гулять по крышам, увлекается роуп-джампингом и прыжками с парашютом. Пишет в момент апатии и тошноты. Алексей за субъективный взгляд на мир, поэтому любое стихотворение, автор "проживает" сам.
Его герои мечтают жить лучше, чем вчера. Это всегда — люди из прошлого, сам он из прошлого. Его излюбленные темы — смерть и одиночество. Алексей говорит, поэтами и актёрами от хорошей жизни не становятся, надо всегда оставаться внутренне голодным, вода должна быть либо ледяной, либо горячей, но никак не комнатной температуры.
"Омск Здесь" пообщался с поэтом, чтобы узнать, почему он не придаёт "авторству" высокого значения, не затрагивает социальные темы и считает себя одиноким.
— Руфинг, роуп-джампинг, парашют — чем оправдываешь такой риск?
— Люблю высоту, начал в 10 классе, стал дружить с одноклассником Егором, вместе обнаружили тягу к таким приключениям. С парашютом прыгал три раза, взял высоту — 800 метров, а самый яркий прыжок с верёвкой был на Качи-Кальоне (Крым). Я считаю, во всём есть риск, моё оправдание — это счастье в моменте. Если рискуешь и ты не счастлив, то зачем это надо?
В Омске пока как-то не удалось ещё заниматься руфингом или роуп-джампингом. Переехал сюда в 2019 году. Обычно с друзьями лазим, а друзья остались в Рыбинске. Омск — контрастный город, собравший в себе качества как миллионника, так и вообще всех провинций. Пока привыкаю.
— На сцене, в авторстве не ловишь "острых" ощущений?
— Это тоже одни из лучших ощущений, но здесь — это локальная радость, внутренняя, постоянный поиск. Льюис Кэрролл идеально, например, описывает моë представление о театре: "Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!".
Я не придаю "авторству" высокого значения. Мне просто нужно себя выражать, не важно, через что. Завишу от настроения, чаще пишу в меланхолии и апатии. Знаете, когда жизнь так наваливается во всех её подробностях, писанина помогает.
— Театр или писательство — если придётся выбирать, что перевесит?
— Театр. Амбиций на театральной сцене у меня сегодня намного больше, чем в писательстве.
— Не видишь в авторстве для себя перспектив для развития, заработка?
— Развитие есть везде, но чаще всего оно не выражается в денежных знаках. Чтобы на этом заработать, нужен либо талант Божий, либо очень хороший внутренний маркетолог что ли. Последнего у меня точно нет, а талант… ну тоже вряд ли.
— Почему лирика? Когда чаще всего берёшься за карандаш?
— Не задумывался как-то, пишу, как пишется. Создаются стихи обычно от какой-то фразы, которая создаёт образ и в меня попадает. Потом я начинаю крутить-вертеть, разматывать фразу, как клубочек.
Легче пишется? В момент апатии, тошноты. Наверное, так… Ну, поэтами и актёрами обычно от хорошей жизни не становятся, у всех свои проблемы, просто разный градус восприятия. Наверное, надо всегда оставаться внутренне голодным, вода должна быть либо ледяной, либо горячей, но никак не комнатной температуры.
— Ты любишь жизнь?
— Да.
— За что?
— Наверное, за какие-то короткие моменты. За людей, которые попадаются в моей жизни, они прекрасные. За друзей, за тишину и одиночество.
— У тебя частотна тема одиночества. Считаешь себя одиноким?
— По сути, все мы одиноки. Ну в той или иной степени. В любом случае, мы рождены в одиночестве, и также умрём в одиночестве. Мысль затёртая, но я думаю примерно так.
— Твои герои похожи на тебя? Кто они?
— Любое стихотворение, которое пишет автор, оно о себе и есть. То есть оно через себя проживается, я за субъективный взгляд на мир. Как говорил Летов, покончить с собой, уничтожить весь мир.
Они мечтают жить лучше, чем вчера. Писать лучше, играть лучше, любить сильнее, отдавать больше. А герои — люди из прошлого, я из прошлого.
— "В коробке удобнее как хоронить, так и жить…", — строчка из одного из твоих стихотворений. А как, по-твоему, выглядит смерть? Что сказал бы ей при встрече?
— Я думаю, она не имеет какого-то лица, в любом случае это что-то бесформенное, вязкое. И, наверное, тёплое. Что-то типа утробы матери, наверное. Если бы я увидел смерть, то, наверное, вся бы жизнь последующая очень сильно бы преломилась. Это, конечно, интересно. Все мы её увидим.
— Что думаешь о сегодняшнем дне?
— Да, жить можно.
Фото: личный архив Алексея Горбунова