“После взрыва в Бейруте страна живет в ожидании новой гражданской войны”
Младшая дочь писателя Юлиана Семенова, Ольга, замужем за Надимом Брайди – французом ливанского происхождения. Их жизнь сейчас во многом связана с Ливаном. Мы побеседовали о последствиях страшного взрыва в Бейруте и перспективах страны. По мнению Ольги, проклятье Ливана выражается в том, что, как только там успевают отстроиться, как приходит новая напасть.
Ольга Семенова в Ливане.
– О взрыве в порту мы узнали от нашего близкого родственника Нази – брата моего мужа, – говорит Ольга. – Он позвонил нам в шоковом состоянии, хотя сам не пострадал, так как жил на даче. Его квартира находится на расстоянии 5-6 километров от порта, но она практически превратилась в руины – выбиты окна и двери, выворочены балки. В Бейруте нет ни одного здания, которое бы не пострадало от взрыва.
– Какие версии взрыва обсуждают?
– Официальная версия не изменилась: арестованный взрывоопасный груз разместили без соблюдения всяких правил безопасности на складе и забыли. Или сделали вид, что забыли. Начальник порта на голубом глазу сказал, что они знали, что вещество взрывоопасно, но не думали, что настолько!
– Не винят ли русских в том, что произошло?
– К русским отношение до взрыва было великолепное, но, судя по моим разговорам с тамошними друзьями, оно не изменилось в целом. Ливанцы понимают, что во многом виновато безответственное руководство порта. А сегодня президент Ливана обмолвился, что причиной возгорания склада в порту могла быть бомба или авиаудар!
– Где сейчас живут люди, оставшиеся без крова над головой?
– Многих людей, которые лишились жилья, принимают родственники и друзья. Других правительство расселяет в отелях за счет государства, но население опасается, что деньги, которые отправляет мировое сообщество для помощи, будут разворованы политиками. Много молодых волонтеров, которые начали разбирать завалы в квартирах, пострадавших при взрыве. Ливанцы очень солидарный народ и стараются помочь друг другу.
Во всех домах вылетели окна
Кварталы Мар-Микаэль и Жмаез пострадали больше всего, а там располагалось множество кафе, в которых любила бывать молодежь. Эти оживленные кварталы с ресторанчиками и ночными клубами полностью стёрты с лица земли. Там были сохранены и великолепные старинные дома из светлого камня с красными крышами, считавшиеся гордостью Бейрута. Все они исчезли. Бейрутские знакомые мне говорят в один голос, что выбитые окна в большинстве домов – это чепуха по сравнению с человеческими жертвами, называют произошедшее «фатальным ударом» и просят молиться за Ливан.
– Люди в полном отчаянии?
– Отчаяние населения таково, что даже запустили петицию с просьбой о возобновлении французского протектората, которую подписало несколько тысяч ливанцев, в основном христиане, конечно. Петиция, разумеется, ничего не изменит, ее никто рассматривать всерьез не будет. Но визит Макрона ливанцев очень утешил.
– Меня очень тронули слова президента Макрона о том, что ливанцы – бойцы по натуре, – вступает в разговор Надим. – Беда коснулась всех, кто живет за пределами страны, ливанская диаспора в мире насчитывает около 12-13 миллионов человек, это в два раза больше, чем в самом Ливане. Французы с ливанскими корнями объявили сбор на восстановление Бейрута.
– Надим родился в Ливане?
– Да. Когда мы с ним познакомились, я спросила у папы про Ливан. Он ведь бывал там в 60-е годы. Он сказал: «Ольга, тебе повезло! Это самая красивая страна в мире!»
О Ливане того времени вспоминает и мой муж. Это была ближневосточная Швейцария. Красивые ухоженные здания, старинные дворцы, аккуратные тротуары, много деревьев. Шикарные машины на улицах, огромное количество европейских туристов, которые останавливались в пятизвездочных отелях и ходили в знаменитое казино Бейрута. Местные дамы, в том числе мусульманки, носили открытые платья. Это был золотой век Бейрута при президенте Камиле Шамуне.
– Почему Надим покинул Ливан?
– Когда началась война, мой муж уехал во Францию, как и огромное количество ливанцев, в первую очередь, христиан, потому что люди боялись за свои жизни.
– Случались опасные ситуации?
– Однажды Надим, в то время выпускник университета, заплутал в Бейруте и заехал в палестинский лагерь. Его окружили со всех сторон вооруженные люди и хотели расстрелять. Надиму чудом удалось выбраться. Тогда, в середине 70-х, началась трагедия Ливана.
– А когда ты впервые приехала в Ливан?
– В 1994-м году. Несколько лет мы жили в Ливане. Тогда было перемирие. У мужа загородный дом в горах, у нас была просторная квартира в христианской зоне под Бейрутом, но остаться в Ливане было нельзя, потому что жить постоянно на пороховой бочке невозможно. Даже тогда везде виднелись следы гражданской войны, в глаза бросались выбоины в стенах зданий. Центр Бейрута удалось восстановить. Сейчас он снова разрушен.
Ольга Семенова с мужем Надимом и детьми Юлианом и Алисой в ливанской квартире.
Это проклятье Ливана – не успеют отстроиться, как происходит очередная катастрофа. Но ливанцы очень любят жизнь. Когда заканчивались бомбежки, улицы заполнялись дамами в нарядах, с красивым макияжем. За последние 40 лет люди столько раз встречались со смертью, что хотят пользоваться каждым мирным днем.
– Даже во время бомбежек жители Бейрута не тряслись от страха, а пользовались любым затишьем, чтобы устремиться на местные горнолыжные курорты, – добавляет Надим. – Но сейчас, когда мы говорили с братом, я впервые увидел абсолютно растерянного человека. Не только потому, что его квартира сильно пострадала от взрыва. Просто испытание за испытанием. Мало проблемы с коронавирусом…
Так выглядит комната в квартире на расстоянии 6 километров от взрыва
– Экономическая ситуация в стране практически в коллапсе…
– Банки на грани разорения. Жители не имели права на протяжении долгих месяцев снять со счета больше 100-200 долларов в неделю. Многие состоятельные семьи, которые должны оплатить учебу своих детей в бейрутских университетах, где обучение стоит порядка 20 тысяч долларов в год, в отчаянии. Уровень жизни упал катастрофически. Помощницу по хозяйству из Шри-Ланки или Филиппин, которой платили по 200-300 долларов в месяц, сегодня мало кто может себе позволить.
Средний класс исчезает, а бедные не знают, как выжить. Многие потеряли работу. Согласно социологическим опросам, 50% ливанцев боятся, что скоро им будет нечего есть. Многие завели огороды, чтобы прожить голодное время. Страна балансирует на грани дефолта. Правительство бездействует.
– Ливанские ливры были жестко привязаны к доллару: 1500 ливров – 1 доллар. Все думали, что это самая надежная валюта. Но сейчас ливр потерял 60-70 процентов стоимости. Цены растут каждый день. Приходит человек в Бейруте в магазин за мясом, а мясник спрашивает: вы для себя или на подарок? – невесело шутит Надим. – Остались оазисы – спортивные клубы с ресторанами, кафе, но позволить себе это могут только очень богатые люди.
– Очень давно европейские компании предлагали восстановить электрические сети, разрушенные во время гражданской войны, но правительство не дало согласие на проведение этих работ, – говорит Ольга. – Сейчас в каждом доме есть генератор. Выключается свет, и работают генераторы. В то же время в Ливане обнаружены огромные запасы природного газа. По последним подсчетам, Ливан в этом плане может стать Саудовской Аравией. Но получит ли что-то народ?
– Чем запомнилась тебе последняя поездка в Бейрут?
– Поразила полная антисанитария. Мусор не убирается, крысы бегают. Нужно строить мусороперерабатывающие заводы, но олигархи не могут договориться, кому достанется этот прибыльный бизнес. В Ливане высокий уровень коррупции. Об этом говорят все. Молодежь выходит на улицы. Ливан живет в ожидании новой гражданской войны.