Остановка сердца и клиническая смерть. В Омске подросток стал инвалидом из-за пластики носа
«Дима мечтал стать программистом»
16 марта 2022 года в 10:10 остановилось сердце 17-летнего Димы Переймы. А вместе с ним, кажется, и жизнь его мамы Натальи. Спустя десять минут клинической смерти на операционном столе парня смогли откачать. Но за это время для маленькой и очень любящей семьи всё изменилось необратимо.
Вот что произошло.
После окончания девяти классов Дима поступил в колледж на программиста. Впереди — востребованная профессия, любимая девушка. Незадолго до случившегося парень прошёл медкомиссию в военкомате. Его признали абсолютно здоровым. Однако первый курс он так и не окончил и до сих пор находится в академическом отпуске.
Была лишь одна маленькая деталь, которая мешала. С детства у Димы была искривлена перегородка носа. Кроме проблем с дыханием, всё осложнялось синуситом. Врачи советовали дождаться 17 лет, когда хрящи и кости окончательно вырастут, и наконец исправить перегородку.
За два года до случившегося.
«В военкомате признали здоровым и годным для службы»
Плановая пластическая операция не вызывала никаких опасений ни у медиков, ни даже у мамы подростка. Раньше у Димы уже было хирургическое вмешательство. Никакой аллергии на наркоз у него не было, в тот раз он всё прекрасно перенес. Операцию запланировали в ДКБ-3.
«Так совпало, что буквально за месяц до этого он попал туда же с гнойным синуситом, — вспоминает Наталья Перейма. — Я ещё уточнила у лор-врача, не перенести ли нам операцию на более поздний срок. Она заверила, что никаких осложнений не будет. Все анализы были в норме. Единственное, была синусовая аритмия. Но врачи сказали, что никаких противопоказаний к операции нет. 15 марта Диму забрали в больницу, чтобы подготовить. На следующий день он мне позвонил в 9:30 утра. Говорит: «Меня везут в операционную. Как отойду от наркоза, сразу тебе наберу».
Время шло к обеду, а сын так и не перезвонил. В сердце Натальи зашевелилась леденящая тревога. И как раз в этот момент позвонили из больницы. Голос врача в трубке сказал: «Ваш сын пережил остановку сердца и клиническую смерть. Он в критическом состоянии». Медики предупредили, что всё решится в ближайшие 72 часа. Но парень, если и выживет, навсегда останется в состоянии растения.
Дима пережил остановку сердца и 10-минутную клиническую смерть.
Потом Наталью пригласили на врачебный консилиум, где долго и сложно объясняли, что пошло не так. По словам Натальи, врачи предположили, что осложнения возникли из-за того, что парень, вероятно, курил вейпы или злоупотреблял алкоголем. Однако это не было правдой.
«Остановку сердца заметили, когда у Димы уже посинела голова»
Позже на суде специальная комиссия установит: грубые нарушения были допущены сразу на нескольких этапах проведения анестезии, а потом и во время реанимационных действий.
Поскольку операция проводилась на носу и было задействовано дыхание, пациента перевели на искусственную вентиляцию легких. В 10:00 его подключили к аппарату. А в 10:10 анестезиолог понял, что Дима не подает признаков жизни. Еще 10 минут парня «качали» вручную. И только в 10:20 — когда в мозгу парня произошли уже необратимые изменения — использовали дифибриллятор. После первого разряда сердечный ритм получилось восстановить. Почему его не использовали сразу, убитой горем матери объяснить так и не смогли.
Из заключения экспертов следует, что препараты были введены в неправильном сочетании. Кроме того, ЭКГ-мониторинг во время операции почему-то не вёлся.
В протоколе допроса врача анестезиолога-реаниматолога Любавина указано следующее: «Я определил визуально, начал сердечно-легочную реанимацию, массаж сердца». Наиболее ранняя плёнка ЭКГ-записей датирована 16.03.2022 с 10:16 до 10:27.
То есть врач понял, что у Димы наступила клиническая смерть, после того как у пациента уже посинели голова и шея.
«Отсутствие ЭКГ-мониторинга и контроля газов крови в ходе анестезиологического пособия (что не позволило своевременно определить время и тип остановки кровообращения), задержка с проведением электрической дефибрилляции сердца (что не позволило снизить риск тяжёлых последствий в виде клинической смерти, постреанимационной болезни, постгипоксической энцефалопатии)». Из заключения медицинской экспертизы.
Чтобы хоть как-то остановить дальнейшие последствия отека мозга, Диму на месяц ввели в медикаментозную кому. Из реанимации ещё на два месяца перевели в неврологию.
«У него было так называемое малое сознание», — объясняет мама подростка, которая уже сама начала разбираться в медицинских терминах. — То есть он реагировал только на свет, на какие-то громкие звуки, на боль от уколов. Прогнозов не давали никаких».
«Первые шаги и первые слова взрослого сына»
В общей сложности из-за простейшей, как казалось, пластической операции, после которой мог выписаться почти сразу, подросток провёл в больничных стенах 86 дней.
«В неврологии я лежала уже с ним, — с остекленевшими от боли глазами вспоминает Наталья Перейма. — Ему надо было делать массаж по 20 минут шесть раз в день. Пришлось взять отпуск за свой счёт. Я очень любила свою работу. Надеюсь, ещё когда-нибудь вернуться. Но сейчас об этом нет и речи. Я с Димой 24 на 7. Могу быстро выбежать в магазин и всё. После того, как его вывели из комы, он даже не мог самостоятельно есть. Заново учились держать ложку. Из неврологии он выписался на инвалидной коляске, сам ходить не мог».
Из больницы практически здорового до операции подростка выписали на инвалидной коляске.
«У мамы, кроме Димы, больше вообще никого нет»
Наталья подала на больницу в суд, и та согласиласьзаключить мировое соглашение, выплатив компенсацию. Но прежнего сына ей это, конечно, не вернёт. Только благодаря беспредельной любви мамы за 1,5 года Дима преодолел колоссальный путь. Наталья говорит, как спустя 17 лет после родов, снова радовалась первому шагу и первому слову своего ребёнка. Пока были деньги, реабилитацию проходили за свой счёт. Потом педагог-логопед Екатерина Калачёва, которая занималась с Димой в оздоровительно-восстановительном центре «Мир здоровья» и очень ему помогла, посоветовала обратиться в «Благотворительный фонд адресной помощи».
«Сбор на Диму закрыли очень быстро, буквально за считаные дни, — рассказывает директор фонда Елена Зубкова. — Половину из этой суммы уже потратили на реабилитацию. Но наши многие специалисты готовы работать на безвозмездной основе, потому что видят результат».
С парнем сейчас работают логопед, дефектолог, нейропсихолог, клинический психолог. Кроме того, для него разработали специальную систему упражнений. Он занимается даже на недавно купленном аппарате с дополненной реальностью. Точно на таких же восстанавливаются космонавты. И всё в комплексе начинает приносить результаты.
«Тут надо отдать должное маме, — продолжает Елена Ивановна. — Она привозит к нам Диму каждый день, в любой холод. Практически беспрерывно. За исключением случаев, когда они едут на реабилитацию или ложатся в больницу в других городах. И мы понимаем, что маме нужна наша поддержка не меньше, чем Диме. До 17 лет у тебя абсолютно здоровый ребёнок. И тут внезапно случается такое несчастье. Она воспитывает Диму одна. У них больше вообще никого нет. Ей никто не помогает. И вот смотрите, какой Дима сейчас прекрасный стал!»
Дима с мамой (на фото справа) и логопедом Екатериной Калачёвой.
Особенно Наталья благодарна логопеду, которая за эти 1,5 года всем сердцем успела прикипеть к своему подопечному и стать другом этой маленькой семьи.
«Диму привезли в августе 2022 года, практически сразу после выписки из больницы, — рассказывает Екатерина. — Были тяжёлые нарушения практически всех компонентов речи. Он путался в названиях, лексико-грамматических основах. Единственное, что говорил: «Дима, зовут Дима, зовут Перейма. Мама Наташа». И всё. Мы начинали с самых низов, как с маленьким ребёнком, запускали речь. И вот дошли до того, что сейчас мы можем с ним даже побеседовать. У нас занятия строятся не на зубрёжке, а просто на диалоговой речи. Да, действительно, память очень пострадала. Работаем над этим, работаем как можем. Но тут не только моя заслуга, тут ещё очень много реабилитации было, многие специалисты с ним работали. Я думаю, всё в комплексе дало неплохой результат».
Спустя 1,5 года Дима может сам ходить, у него значительно увеличился словарный запас.
«Сын не помнит, что ел на завтрак. Но уже умеет шутить»
Впрочем, проблемы с памятью у Димы пока ещё очень серьёзные. Например, выйдя с занятия с логопедом, он не может вспомнить, чем они занимались. Пока для него невыполнимая задача вспомнить, что ел на завтрак. Но у него уже получается шутить.
«Как-то смотрю на его руку и говорю: «Какой ты у меня шупленький». Дима отвечает: «Я не шупленький, я атлет!». Ну, то есть спортсмены же все поджарые», — рассказывает Наталья Перейма.
В своей прошлой жизни Дима серьёзно увлекался воркаутом. И сейчас не может пройти мимо турников возле своей бывшей школы. По словам мамы, недавно у него получилось подтянуться сразу два раза. Чтобы он мог заниматься и дома, она купила для сына тренажёры.
Девушка, с которой Дима встречался до случившегося с ним несчастья, продолжает его поддерживать. Недавно даже приходила в гости со своим новым молодым человеком. Не бросили парня и друзья по школе, они часто его навещают. Ну а мама просто верит, что всё наладится, и продолжает надеяться на чудо.
«Вам могут сказать работники фонда, какой Дима пришёл, какая я была с ним, — подтверждает Наталья. — Вот сейчас мы улыбаемся и чувствуем себя хорошо. Что скрывать, я даже ходила к платному психотерапевту после случившегося, потому что это очень тяжело эмоционально. Вот у тебя ребёнок был совершенно здоровый — и всё как с ног на голову. У нас жизнь повернулась, знаете, на 180 градусов. Было так, а стало вот так вот. Очень тяжело, но мы не сдаёмся».