«Мы на войне, которую город не замечает». Как омские врачи борются с коронавирусом

«Здесь безопаснее, чем в магазине, — обработан каждый сантиметр», — приободряют нас перед посещением КМХЦ. Клинический медико-хирургический центр на Булатова принял первых «ковидных» пациентов 5 мая — это были те самые 53 вахтовика, которых первыми доставили в Омск из Якутии. В основном омичи, но есть и жители других регионов — после выписки их ждет трансфер домой. Через пять дней хирургический центр, экстренно перепрофилированный практически в военный госпиталь, начал размещать и людей, заразившихся уже в городе. В последнюю неделю каждый день поступало порядка 15 человек, сейчас общее число пациентов превысило сотню (на 16 мая их было 105). Шесть из них в тяжелом состоянии, один, к сожалению, погиб.

Под Covid-пациентов отвели отдельный корпус, но, чтобы перестраховаться, другие тоже освободили, «неотложка» переехала в медцентр ФМБА на «Водниках». На передовую отправили сто с лишним медиков. На случай, если кто-то заразится и уйдет в карантин, есть кадровый резерв.

Каково приходится медикам в этих условиях, мы отчасти испытали на себе. Даже в «чистой», или «зеленой» зоне, где находится только персонал (а есть еще «грязная», или «красная» — с больными пациентами), нельзя появляться без защитных костюмов. Поначалу облачиться в эту многослойную белую амуницию казалось неким приключением. Одевание — целый ритуал: сначала респиратор, чепчик — все предварительно обработанными руками, — затем влезаешь в комбинезон с молнией до подбородка, капюшон поверх чепца, следом необъятные бахилы с завязками и, наконец, очки и перчатки.

Жара спала, но в костюме моментально становится жарко, под респиратором душно, очки запотевают и давят на переносицу, уши начинают болеть от резинок. Но отныне к лицу нельзя прикасаться, как и поправить что-то, причиняющее дискомфорт. Нам в этой экипировке предстоит пробыть пару часов, врачи же каждый день так выдерживают многочасовые смены. Приходит мысль, что только одно это — акт героизма.

Для медиков, кстати, правила еще строже. Нам удалось застать утреннюю пересменку, когда свежие силы готовились отправиться на вахту в «грязную» зону. Правильно облачаться помогают медсестры, которых специально назначили контролировать герметичность. Медики натягивают сразу три пары перчаток — на случай, если одни порвутся, — и закрепляют рукава и бахилы скотчем. У некоторых на носу пластырь, скрывающий раны от постоянного давления. Хотя бы от запотевания очков спасает спрей — один из лайфхаков.

Вообще процесс одевания — настоящая наука, где каждая деталь выстрадана опытом коллег. Например, о том, надевать ли очки под или поверх капюшона, в Москве шла многодневная дискуссия, рассказывает главный врач КМХЦ Вадим Бережной. Еще один лайфхак — рации вместо телефонов, которые нельзя проносить в «очаг» (да и сложно совладать с сенсором в трех парах перчаток). «Красная зона, ответь такому-то», —подобные фразы теперь постоянно вклиниваются в разговоры.

«Нам уже даже нравится. Не представляем, как без этого жить будем», — полушутя, полусерьезно говорят медики. Вообще в помещении для переодевания шумно и весело, люди шутят, что благодаря фотографам станут знаменитыми, а потом поправляются: «Хотя мы тут все одинаковые». Чтобы различать друг друга, имена пишут маркером на спине. Иногда дорисовывают сердечки. Смена длится от четырех до шести часов, бывает по семь. В это время нельзя ни пить, ни сходить в туалет, ни что-то поправить на себе. Духота невыносимая, особенно в 30 градусов, но кондиционеры запрещено включать — вирус может распространяться по вентиляции.

Наконец все в полном обмундировании — ни миллиметра открытой кожи — и под пожелания удачи от коллег скрываются за дверью в ту самую зону с красной табличкой. Веселые и бодрые медики выйдут из «очага» совсем в другом состоянии, валясь с ног от усталости и мечтая только о глотке воды.

«Выливаем из этих комбинезонов воду, когда выходим. Девушки за смену худеют на 2 кг из-за обезвоживания. Часа 1.5-2 человек не в силах прийти в себя, просто ложится и отдыхает, выпив 2-3 литра воды», рассказывает главный врач КМХЦ Вадим Бережной.

Нам туда, разумеется, нельзя, но мы может пообщаться с оставшимися в «чистой» зоне медиками.

Сами они полны оптимизма. Как страшный сон вспоминают первые смены, когда впервые шли к «ковидным» пациентам, но утверждают, что человек ко всему привыкает.

«Когда мы принимали первых пациентов, было вообще не до юмора. Мы шли по коридору и было страшно самим, у меня тряслись коленки. А сейчас, если видим, что пациент улыбается, можем с ним пошутить. Веселимся, как можем — без этого никуда в нашей профессии. Мы уже привыкли, работаем, о своем состоянии думать некогда, потому что надо помогать людям», — рассказывает старшая медицинская сестра хирургического отделения № 1 КМХЦ Евгения Цалко.

Персонал, оказывается, уже почти две недели разлучен с семьями. Те, кто живет один, смог остаться дома, — на работу и с работы на такси, в остальное время полная самоизоляция. Однако большую часть поселили в гостинице «Иртыш», куда возят после смен организованным транспортом. К слову, медики были готовы и жить в больнице — к счастью, не пришлось, для них выделили пустующую гостиницу. С родственниками общаются по видео и в соцсетях.

«У меня двое детей. Конечно, когда я сказала, что уйду в такие условия, — погундели, поныли, но приняли», — делится одна из медсестер, в чьи обязанности входит следить за правильным обмундированием, «замыванием» и «размыванием».

«У меня мама очень беспокоится. Я ей, конечно, немного в другом ключе рассказала о себе, чтобы ей было спокойнее. Сказала, что я вообще в золотых условиях — закрытых, людей рядом нет и я такая красивая сижу, бумажки пишу. Мне ее покой важнее. За себя я не беспокоюсь — мы вообще в медицине [ко всему готовы]», — говорит ее коллега.

Девушки тоже отмечают, что сейчас стало легче, коллектив сплотился, коллеги начали понимать друг друга с полуслова, пациенты стали спокойнее. «Мы и так постоянно на работе. Лично у меня нет такого, что хочется все бросить и уйти», — вторит им Евгения. У нее на бабушек-дедушек осталась дочь.

«Скучает, но понимает, что мама занята — ей надо спасать мир», смеется старшая медсестра Евгения Цалко.

Несмотря на тяжелейшие условия, медики во время короткого отдыха находят время для досуга, даже играют в футбол и катаются на велосипедах в закрытой зоне возле «Иртыша». Главные радости в мелочах. Сейчас многие предприятия помогают врачам, рестораны отправляют пиццу и другие вкусности. Одна из мечетей накануне прислала ужин с восточной кухней и финиками. Медики говорят, что такие сюрпризы очень поддерживают после убийственных вахт.

«Эмоционально мы к этому относимся как к работе, ни больше, ни меньше. Просто такая работа у нас сейчас настала. Нам бы очень хотелось, чтобы ее было поменьше, поэтому все разговоры про «оставайтесь дома» для нас имеют практическое значение», — рассказывает врач-реаниматолог Святослав Бендик. — Многие задают вопросы, как же вы решились работать в этой зоне. Ну это так называемый дух коллегиальности, в медицине он всегда был, есть и остается».

Бендик подтверждает, что тяжело болеют в основном пациенты с сопутствующими патологиями — лечатся они, а не вирус. На прицеле у Covid — диабетики, астматики, гипертоники. На искусственной вентиляции легких в КМХЦ пока никого нет, и это считается удачей реаниматологов — они всеми силами пытаются не довести до этого. Дело в том, что дыхательная мускулатура человека будет сопротивляться аппарату ИВЛ, поэтому неизбежна длительная искусственная кома.

«По статистике, к сожалению, до 80% тех, кто переходит на ИВЛ, не удается спасти» главный врач КМХЦ Вадим Бережной.

Вирус вообще ведет себя крайне коварно, клиническая картина может поменяться за сутки. Еще в обед пациент улыбался и просился на балкон, а вечером ему нужна реанимация.

«Одни из самых частых симптомов — нарушение обоняния, а также затрудненное дыхание и чувство заложенности в грудной клетке — это связано с пневмонией, которая протекает нетипично. При бактериальной пневмонии бывает одышка, продуктивный кашель с мокротой. При коронавирусной инфекции пациенты не могут верно расценить опасность — пневмония-то легкая, но элементы легкого замещаются соединительной тканью, грубо говоря, объем легкого становится меньше, хотя одышки даже нет. И чем человек старше, тем больше вероятность, что это не восстановится», — объясняет врач-терапевт КМХЦ Марсель Каримов.

По его словам, все усилия направлены на то, чтобы помочь самому организму побороть болезнь. В России есть единая методика лечения больных Covid-19 с учетом международных рекомендаций, но она предлагает схему терапии по сопутствующим заболеваниям. Например, антибиотики нужны, чтобы ослабленный организм не «поймал» еще и бактерицидные инфекции, считает Каримов. Схема подбирается каждому индивидуально, однако препараты, которые идут в рекомендациях, не имеют клинических испытаний (на это нужно 3-5 лет). Поэтому во всей мировой практике лекарства назначаются «офф-лейбл» — вне инструкции. «Мы действуем вне инструкции, в интересах здоровья пациента. Эти препараты действуют на патологии, вызываемые коронавирусом», — отмечает врач.

При этом он отмечает, что многие пациенты с пневмонией значатся «вирус-неидентифицированными» (влияют погрешности теста или неправильная подготовка к забору анализов), однако, скорее всего, у них именно Covid.

«Начав работать с Covid, мы поняли, что заболевание действительно серьезное, оно существует, что бы ни говорили наши жители. Каждый день прибывают пациенты, которые имеют положительные тесты и признаки пневмонии. Заболевание контагиозное. Очень хочу, чтобы омичи проявили сознательность и понимали, что самоизоляция помогает беречь себя», — призывает заместитель главврача по терапии и реабилитации КМХЦ Елена Романовская.

Врач-эпидемиолог КМХЦ Наталья Реморенко считает, что эпидемиологическая картина в Омске будет развиваться в зависимости от соблюдения самоизоляции. При этом, по ее мнению, коронавирус с нами надолго, хотя может выработаться коллективный иммунитет.

«Если взять опыт того же гриппа — распространяются новые штаммы. Мы это прогнозируем, вакцинируемся. И у короновируса будет такая же история, потому что он вошел в массы по всему миру. Если раньше были более локализованные очаги, сейчас распространение намного больше», — говорит она.

Что касается безопасности врачей, то средства индивидуальной защиты вполне надежны — если носить их правильно, уверяет эпидемиолог. Очень важно соблюдать последовательность действий при одевании в защитные костюмы, не менее принципиально уметь их правильно их снимать.

«Мы очень долго тренировались, как наладить свое поведение так, чтобы человек инстинктивно не почесал кожу, глаз, когда на нем защитный костюм. Это правила безопасности — как у саперов на минном поле. Все жестко, мы выставили специальных людей, которые следят за сотрудниками, чтобы они не теряли бдительность. Где-то через неделю-полторы инстинкт самосохранения немного стирается, люди начинают расслабляться. Мы вычисляем таких людей. В московских больницах, в частности, в Коммунарке, до 20-30% сотрудников отстраняли, которые нарушали изоляцию. У нас не было пока таких случаев», — рассказывает Вадим Бережной.

Опыт получали в Коммунарке, потом консультировались в омской ГБ-11. Дьявол кроется в деталях — общая схема понятна, но очень много моментов, таких, как рации и кварцевание электронных документов, набирается только на опыте. Прием первых пациентов был испытанием. «Это были тяжелые часы, в режиме военного госпиталя, работали там практически во фронтовых условиях», — вспоминает главврач. Сейчас больница обеспечена необходимым запасом на полмесяца вперед, с продуктами и водой помогают спонсоры — звонят сами или откликаются на просьбы, поставляется новое оборудование, недавно в четыре раза увеличили число точек с подачей кислорода — без кислородной поддержки сейчас не могут прожить около 20 пациентов, мощности позволяют разместить 65. Медиков тестируют раз в неделю, пока положительных тестов нет, хотя в целом по городу, по словам Бережного, заразились уже десятки медицинских сотрудников.

«Невероятное чувство взаимовыручки, никто никогда не спит, даже если есть время отдохнуть от 4-6-часовой смены. Все постоянно на рации, в готовности сразу надеть костюм и броситься в красную зону. Никогда не бывает споров, кто пойдет следующим, — наоборот все: «Пойду я, ты устал», — описывает он работу в новых условиях.

Медики часто вспоминают то про фронт, то про космос.

«Туда уходишь — как будто в другую реальность. Ты один на один с этой бедой, и ты оторван психологически от нормальности. Но постепенно все привыкают, — отмечает главврач. — А ситуация в городе меня удивляет: молодежь гуляет, обнимается, стоят у ларьков, а в магазине всего человек пять в масках. Мы на войне, которую город не замечает».